Алешка так нахмурился, что я даже его пожалел. Но он почему-то ничего не сказал. Наверное, потому, что как раз вернулся шахматный партнер с чайником. И с мандаринами. И с шоколадами.
– Батя-то ваш что поделывает? – спросил партнер.
– Тоже чай пьет. В Берлине.
– В Берлине все больше пиво пьют, – сказал дядя Лева.
– А во Франции – кофе, – я тоже не отстал.
– И в Париже, – упрямо сказал Алешка.
Вот и поговорили.
Когда мы сели в машину, я спросил дядю Федора, откуда он знает этот госпиталь?
– А я тут лечился, – ответил он.
– От чего? – спросил Алешка.
– От скарлатины, – улыбнулся дядя Федор.
И тут до меня дошло – вот почему папа спокойно отпускает нас на всякие дела с дядей Федором.
А Лешка всю обратную дорогу был мрачен, как зимняя туча. Которая еще не решила: дождем пролиться или снегом завалить.
А дома нас ждал маленький сюрприз.
– Тебя товарищ дожидается, – как-то странно сказала мама Алешке.
– Маринка, что ли?
– Не очень, – сказала мама. – Скорее, наоборот.
– Диакеза! – догадался Лешка. – Ну, сейчас будет!
Диакеза смирно сидел на тахте, уложив руки на колени. Когда Алешка влетел в комнату, он встал и, опустив голову, внятным шепотом сказал:
– Леха, это я натворил. Случайно.
Алешка притормозил, но кулаки не разжал. Я его ни разу таким злым не видел. И на всякий случай ухватил за воротник.
– Ты дурак, Диакеза? – выкрикнул Алешка.
Диакеза вскинул голову, глаза его блеснули – то ли слезками, то ли злостью.
– Вот! Опять! Диакеза! А у меня имя есть! И никто его не помнит!
Он замолчал, и долго было тихо.
– Сам виноват, – наконец проговорил Алешка. Правда, не очень уверенно.
А я подумал: бывает так, что мы к чему-нибудь привыкаем и думаем, что так всегда было и так и должно быть. А потом вдруг что-то случается и видно, что это было неправильно. И даже жестоко. А мы этого не замечали и проходили мимо человека, который рад бы стать с тобой рядом, но не решается: возьмут и опять прогонят. Да еще и посмеются.
– Вам хорошо, – сказал Диакеза. То есть Шурик. – Вы все вместе. А я всегда один.
– У тебя родители есть, – буркнул Алешка.
– А друзей нет. С одними родителями не проживешь.
А он неглупый парень, подумал я. А может, и неплохой.
– Зачем ты это сделал? – спросил Алешка. – Кто тебя научил?
Было видно, как трудно Диакезе… то есть Шурику признаваться. Но было видно и то, что он решился и не отступит. Я даже его зауважал, когда подумал, как это непросто.
– Я отомстить хотел.
– За что? – с великим удивлением спросили мы с Алешкой в один голос.
– Дим, – вдруг сказал Шурик, – ты Лешку-то отпусти, что ты в него вцепился.