— Я заодно купил пару новых засовов. — Сняв свитер, он небрежно бросил его на стул. Короткие рукава синей майки обнажили загорелые руки, поросшие тонкими темными волосками.
Клеменси окаменела. Присутствие этого мужчины в ее доме и так заставляло ее нервничать. Неужели придется терпеть еще?
— Спасибо, — выдавила она. Харрингтон обратил внимание на заминку и слегка прищурился. Оставалось надеяться, что он не поймет причину этого замешательства… — Действительно, нужно было давно сменить засовы, — более непринужденно добавила она. Джошуа уже показал, как легко забраться в дом, где шпингалеты заржавели и давно не работают, скрепя сердце признала Клеменси. Тем более, что она то и дело забывала вынимать ключ из замка.
Джошуа вооружился гвоздодером и присел на корточки. Голубая парусина туго обтянула его мускулистые бедра. Клеменси заставила себя отвести взгляд.
— Кофе? — Ей нужно было чем-то занять себя. Нечего стоять и пялиться на него — вернее, пытаться не пялиться!
— Да, пожалуйста. — Он поднял глаза. — Черный. Без сахара.
— Ладно. — Его глаза под темными пушистыми ресницами были неправдоподобно синими, яркость и глубина цвета казались гипнотизирующими. Она быстро отвернулась, насыпала кофе в две кружки и тихонько выругалась, когда ложка выскользнула из пальцев и со звоном упала на выложенный плиткой пол. Клеменси наклонилась за ней и заметила взгляд Джошуа.
— Что? — безмолвно спросила она, подняв бровь.
— Ничего, — так же молча ответили невинные глаза. Харрингтон слегка улыбнулся и начал собирать инструменты.
Один черный кофе, один с молоком, решительно напомнила себе Клеменси. Она исподтишка следила за тем, как Джошуа моет руки и придвигает стул к столу. Он сел, небрежно вытянул длинные худые ноги и положил мускулистую руку на спинку стула. Это ее дом, ее кухня, и все же он чувствует себя здесь хозяином, с примесью досады подумала Клеменси.
Она поставила кружки на стол и подала одну из них гостю.
— Спасибо.
Клеменси села напротив, сделала глоток кофе и снова осторожно покосилась на Джошуа. Синие глаза пристально смотрели на ее левую руку. Предательская белая полоска на среднем пальце давно исчезла.
— Я частенько думал, что с вами случилось и как обернулось дело.
Это спокойное признание было таким неожиданным, что Клеменси невольно вздрогнула.
— Серьезно? — с наигранной беспечностью спросила она, гадая, почему ей так трудно — нет, невозможно — признаться в том же. — Мы с Саймоном расстались, когда я переехала сюда четыре с половиной года назад, — после паузы сказала она. — А через два года развелись. — Клеменси ничуть не удивилась, когда он слегка нахмурился при упоминании об этом промежутке времени.