Поздно ночью постучали в дверь палаты магистра, где расположился Дмитрий и доложили, что к нему гости из Новгорода прибыли.
- Гонсалеса позовите, и проводите гостей ко мне, и на стол накройте. - вошли шесть человек, троих из которых Дмитрий знал по прошлогоднему путешествию. Их выделяло наше вооружение.
- Прошу к столу, гости дорогие, отведайте, чем богаты.
Закончив церемонное раскланивание и попытку перекреститься на красный угол, гости расселись за столом.
- Тута вот какое дело, велий княже, народ в Новгороде шумит, с Ливонией мы завсегда торговали, возили товар до Ревеля, а что теперь будет, дай знать!
- Возить будете до Любека и далее. Вчинять подати не буду, а вот служивыми людьми возьму. Народу у меня маловато, чтоб везде успеть. Платить буду служивым серебром, но, разбоя не чинить, а следить, дабы порядок, мной учреждённый, поддерживался.
- И сколько надо?
- Полк правой руки и полк левой.
- И сколько дашь?
- Доспехи, оружие - мои, прокорм мой, постой - у ливнов или пусть сами строят, материал мой. Три рубля в месяц за пешего, пять - за конного, кони - свои. За утерю оружия штраф и битие кнутом. Срок службы - пять зим.
- Справна служба! Найдём служивых! А Ганза пустит в Любек?
- Это ж как спросить! Думаю, что пустит.
- И когда начнём?
- До Виндавы можете ходить хоть завтра, а Любек я буду уговаривать после договора с Иваном. А что ко мне-то не пришли, как обещали?
- Ригсрод датский не пустил, убытки потерпели. Но, не беда, дело поправимое. А товары привез, Дмитрий Васильевич.
- Привез, привез, завтра расторгуетесь.
- А беспошлинно только для новгородцев али нам, пскобским, тоже послаба будет? - спросил пожилой бородатый, очень богато одетый, человек.
- Чьих будешь? - спросил его Дмитрий.
- Патрикеевы мы, давно в Пскове живем. Брательник мой, двоюродный, посадским был, княжил. Помер, годов как пять.
- Нам всё одно: псковские или новгородские, если у нас соль, металл, золото, серебро и камни брать будете, то никаких препятствий чинить вам не будем, ну, и то, о чём я говорил, людьми служивыми подсобите.
- Полк дадим, народу у нас много. А злато у Вас есть? У меня ряды самосветные в Пскове.
Дмитрий достал из кармана сторублёвик и дал его Патрикееву. Тот его куснул, наклонял, смотрел сбоку, катнул по столу, закрутил.
- Искусно сделано, Велий княже! Двести рублёв даю! Серебром! - так установился курс рубля.
Разошлись под утро, но Борецкий сумел передать незаметно записку и шепнуть, что Патрикеев - царский человек.
Утром, после звона колоколов в походной церкви Ивана, тот прислал послов с приглашением на тот берег. Встретились на холме, где к тому времени был разбит целый лагерь. В самом большом шатре начались переговоры между ним и Дмитрием. Иван упорно хотел протащить на Ливонию свою церковь, и перекрестить крестьян, напирая на то, что только так можно будет избавиться от влияния Рима на этих землях. Ещё ему хотелось, чтобы Дмитрий с войсками принял участие в его походе против Литовского князя Казимира, на что Дмитрий категорически сказал: 'нет'.