Правда, завтра Михримах намеревалась поехать с братьями верхом, причем на сей раз должны отправиться все шехзаде, включая приехавшего из Манисы Мустафу. Конечно, сам Мустафа не поехал бы с братьями ни за что, но Повелитель тоже намеревался присоединиться и приказал быть.
У Мустафы сложные отношения с остальными шехзаде, вернее, он старательно не замечал братьев, словно тех и не было. Но отказать Повелителю не посмел. Его время не подчиняться еще придет, а тогда, в 1538 году, не рисковал.
Додумать о завтрашней поездке Анвер-хатун не позволила.
– Сейчас!
Михримах изумленно смотрела на калфу, она что, с ума сошла – приказывать принцессе?!
– Эсмехан Султан очень плохо, а Шах Султан в Стамбуле нет. Мне к Хуррем Султан идти? Но вы же с Эсмехан Султан подруги, может, вам расскажет, в чем дело?
– Хорошо, пойдем.
Эсмехан действительно выглядела несчастной и безучастной ко всему. На расспросы ответом были простые слезы.
– Вот видите, видите! – суетилась Анвер-хатун.
– Выйдите все прочь. Быстро! – крикнула Михримах.
Слуги вылетели за дверь и плотно прикрыли ее за собой. Ослушаться принцессу не рисковал никто, Михримах не племянница, а любимая дочь Повелителя, которой позволительно все.
Михримах присела на постель возле несчастной подруги, взяла ее безвольную руку.
– А теперь рассказывай, что стряслось.
– Ничего, – замотала головой Эсмехан, но полные слез глаза говорили совсем другое.
– Если ты будешь врать мне, я обижусь. Ты…
И тут она сообразила.
– Ты влюблена?!
– Да, – еле слышно прошептала Эсмехан.
– Влюблена…
Михримах с трудом сдержалась, чтобы не закричать от восторга. Надо же! Их Эсмехан влюбилась!
– Это замечательно!
– Нет, – последовал поток слез.
– Почему? Кто он?
В ответ только слезы.
– Ладно, – попробовала зайти с другой стороны Михримах, причем в буквальном смысле, потому что Эсмехан отвернулась от нее и зарылась лицом в подушку. Пришлось обойти постель и присесть с другой стороны. – Как его зовут?
Голос почти вкрадчивый: мол, я готова помочь.
– Мустафа, – прошептала несчастная влюбленная.
– Мустафа… – почти мечтательно повторила Михримах, словно пробуя имя на вкус.
Озарение сегодня приходило рывками, перед глазами возникла картина взволнованной Эсмехан, осторожно разглядывавшей кого-то внизу.
– Шехзаде Мустафа?!
– Да…
Михримах просто плюхнулась на постель. Нашла в кого влюбиться! У Мустафы гарем, он двоюродный брат, он заносчив… Красив, конечно… Да, не будь он братом, Михримах и сама могла бы влюбиться.
Нет, не могла бы! Таких зазнаек, как Мустафа, принцесса терпеть не может!
Ладно, свое отношение к старшему брату можно оставить в покое, а вот что делать с этой ревущей дурехой, которая не просто намочила все подушки, но и отказывается есть?