ангела света
то почему он не сможет полюбить тебя?
Я вспомнила его лицо в день моего рождения, когда он смотрел, как умирает моя мама и ее душа уходит прочь.
Да, он любил ее. И его глаза не были злыми, когда он смотрел на меня в тот день. Но за столько времени… Все эти годы я не слышала ничего о нем.
Откуда монахиня все знает?
Сестра Рут сказала, что она единственная такая на земле, почти такая как ты, но чуть-чуть другая… Она толком не объяснила мне разницу. Сестра Рут была, определенно, особенной. Она была доброй, как и ты. Мне очень жаль, что я не знаю большего, Анна.
Было слишком много нового, и я вряд ли могла справиться со всем этим за один день.
Все в порядке, Пэтти.
Часть моего мозга, практичная часть, не хотела верить, но другая половина, сердечная духовная часть, знала без сомнения, что все было правдой. Мое сердце, как правило, побеждало. Хотя… я, конечно, понимала, что когда придет полное осознание
я буду жутко испугана.
Она говорила что-либо еще о том, какой у меня характер?
Ты не зло, если это то, что тебя интересует.
Она схватила мои руки и потянула к своим коленям, сжимая мои ладони.
Способность чувствовать эмоции других людей досталась тебе от матери. Все ангелы-хранители могут видеть и чувствовать человеческие эмоции.
От твоего отца тебе досталась тенденция к какому-то конкретному греху, но сестра Рут не знала к которому.
О, я была точно уверена, что знала.
Привет наркотикам и алкоголю.
Но ни что-нибудь дьявольское,
провозгласила я, чтобы хоть как-то успокоиться.
Нет, милая, не дьявольское. Извращенная дьявольская душа отвергала все то добро и любовь, которые изначально были заложены в нас, как в созданиях, сотворенных по образу и подобию Бога. Тебе нужно больше сил и выдержки, чем обычному человеку, чтобы бороться с искушением. Но, не смотря ни на что, ты вполне можешь с этим успешно справляться. По большому счету, ты обычная девочка, такая же, как все. Только чувствуешь ты все гораздо сильнее. Причем, как хорошее, так и плохое.
Она сделала паузу, глядя на мою руку на ее колене, и погладила мою ладонь.
Ты прощаешь меня, Анна?
спросила она.
За то, что не рассказала тебе раньше? Я всегда считала, что подобные знания значительно осложнят твою жизнь. Но сейчас… я не знаю, правильно ли я поступила?..
Я прощаю тебя. Я не сержусь.
Наклонившись, я обняла ее.
Когда мы обнимали друг друга, все ее поступки в течение всей моей жизни сложились наконец во едино: и ее повышенная озабоченность за мою безопасность и невинность, и ее постоянное желание спрятать меня от проблем, и ее безоговорочная поддержка, что бы со мной не случилось.