Служба в Забайкалье была прервана нелепым происшествием – тем самым, от которого на всю жизнь остался у Романа Федоровича сабельный след на лбу. Что и как произошло – поединок, драка или нападение в припадке бешенства – доподлинно не известно; известно, что по решению офицерского суда чести Унгерн вынужден был перейти в другой полк. В 1910–1913 годах он служит в 1-м Амурском полку, в Благовещенске. В 1912 году произведен в сотники по выслуге.
В годы службы на Аргуни, Шилке, Амуре, Зее в его душе, в его сознании уже поселились духи Востока, мечты о всемирном ордене воинов-буддистов, об очищении мира в огне, о победном наступлении желтой расы и о его, Унгерна, великом, пока еще неведомом избранничестве.
Видимо, под давлением этого невыносимого груза – сознания своей избранности и неведения того, как она осуществится, – он принимает решение оставить службу и пуститься в самостоятельное историческое плавание, вернее, броситься в бурные волны разворачивающихся событий. В 1911 году в Китае началась революция. На окраинах Поднебесной она отозвалась вспышками антикитайских движений и междоусобной борьбы. Беспокойно стало в Маньчжурии и в Монголии. Унгерна тянуло туда, где беспокойно.
Летом 1913 года сотник Унгерн уволился в запас по прошению и отправился в Монголию – на поиски высшей судьбы.
О первом монгольском периоде жизни Унгерна мало что известно; однако видно, что страну он проехал из конца в конец, от берегов Керулена до Кобдо. За предшествующие годы молодой офицер хорошо изучил географию Центральной Азии, освоился там и, что самое главное, познал быт, психологию, религиозные и культурные традиции тамошних жителей: казаков, челдонов, бурят, монголов, маньчжуров. Во время пребывания в Кобдо Унгерн предпринимал попытки поступить на службу к западномонгольскому военному вождю и авантюристу Дамбиджанцану (именуемому Джа-ламой), воевавшему как с китайскими, так и с монгольскими властями, но не получил разрешения от русского консула и от военного министра.
Судьба пока что не давалась ему.
Монгольский анабазис Унгерна был прерван мировой войной. Узнав о мобилизации, он немедленно отбыл в Россию. Его посвящение в действительные избранники войны совершилось не на возлюбленном им Востоке, а на презираемом Западе.
В жизнеописаниях Унгерна встречаются сведения о том, что уже в августе 1914 года он был на фронте, в Восточной Пруссии, в армии генерала Самсонова. Эти сведения, по-видимому, ошибочны. Приказ о мобилизации стал известен в Кобдо не раньше 19 июля; путь от Кобдо до Читы (куда Унгерн должен был явиться по мобилизации) сначала верхом, затем на пароходе и по железной дороге не мог занять меньше полутора-двух недель. В Чите выяснилось, что полки Забайкальского казачьего войска будут отправлены на фронт еще не скоро. Унгерн решил ехать самостоятельно на запад и поступить в какой-нибудь первоочередной полк, но хотя бы на два-три дня он должен был задержаться в Чите. Известно, что перед отъездом на фронт барон успел заехать к родне в Ревель; дорога от Читы до Ревеля на поезде занимает не менее шести дней; от Ревеля до фронта по забитым эшелонами железным дорогам еще дня два-три. Притом какое-то время необходимо было ему для того, чтобы определиться в полк. Таким образом, в действующих войсках Унгерн мог оказаться никак не ранее середины августа. Между тем катастрофические события, приведшие к разгрому 2-й армии Самсонова, произошли 15–16 августа.