– В Фермопилах все кончено, Леонид погиб, и все его воины убиты, – с тяжелым вздохом ответил Поликрит. – Путь Ксерксу в Срединную Элладу открыт. С этой вестью Аброник и прибыл в наш стан.
– Что собирается делать Еврибиад? Ты видел его? – проговорил Адимант, приводя в порядок свои густые золотистые волосы.
– Еврибиад созывает военачальников на военный совет. – С этими словами Поликрит встал со скамьи. – Я пришел за тобой, друг мой.
– Что ж, я готов! – сказал Адимант, набросив на плечи свой роскошный фиолетовый плащ с золотыми узорами в виде лавровых листьев.
Палатка Еврибиада едва вместила всех навархов эллинского флота. Еврибиад сидел у стола, на котором была разложена карта Эвбейского пролива. На нем был красный хитон, какие носят спартанцы, находясь на войне. Бледное лицо Еврибиада с заострившимися скулами было замкнутым и хмурым.
Рядом с Еврибиадом сидел симбулей Динон, которому было поручено председательствовать на этом собрании военачальников. Он тоже был в красном хитоне, подпоясанном кожаным ремнем.
Навархи сидели на скамьях и стульях полукругом перед столом. Поликрит и Адимант, пришедшие последними, кое-как втиснулись на одну из скамей между Фемистоклом и Эоситеем, навархом мегарцев.
Едва открылся военный совет, как тут же зазвучали голоса военачальников, выражавших искреннее восхищение жертвенным подвигом Леонида. Все эти восторженные реплики были обращены к Еврибиаду, поскольку всем было ведомо, что тот был дружен с Леонидом.
Фемистокл произнес даже короткую речь, полную высокопарных эпитетов и красивых риторических оборотов. Смысл речи Фемистокла сводился к тому, что доблестная гибель Леонида будет напрасной, если эллинский флот не разобьет флот Ксеркса здесь, в Эвбейском проливе.
С Фемистоклом согласились все афинские военачальники, а также эвбейские навархи и мегарец Эоситей.
По лицу Еврибиада было видно, что в нем сидит сильнейшее желание отомстить персам за смерть Леонида. Поэтому Еврибиад выразил готовность уже завтра начать новую битву с варварами.
Адимант позволил себе заметить всем присутствующим, что за ночь никак не удастся починить все поврежденные триеры, а значит, эллинский флот выйдет завтра против варваров более слабым по сравнению с тем, каким он был еще сегодня утром.
– Я полагаю, коль битва неизбежна, то нужно провести ее в том месте, где варвары не смогут использовать свое численное превосходство, – молвил Адимант, глядя то на Еврибиада, то на Динона. – Я предлагаю завтра на рассвете отвести наш флот к Гемейским скалам, поскольку наша позиция у мыса Артемисий совершенно безнадежна.