Он начинает слегка неуверенно, но быстро погружается в музыку, как и публика. Для стоячих мест не осталось программок, но когда он заканчивает играть, я замечаю одну на полу, тут же хватаю ее и открываю на страничке с его биографией. В самом низу кое-что написано. Я читаю эту строчку, и у меня снова сбивается дыхание.
Это выступление я посвящаю девушке по имени Пятнадцать.
Чтобы удержаться на ногах, я вынуждена прислониться к колонне. Он знал, что я тут буду? Я так горжусь им, что не в состоянии на него сердиться. Публика буквально сходит с ума. Я хлопаю так сильно, что у меня начинают болеть руки. Последнюю пьесу я пропускаю – мне нужно подышать.
Я выхожу на улицу и чувствую прилив ночной энергии, как будто все возможно. Я пишу Ричарду:
Он посвятил выступление мне!
Он отвечает:
Двери зала распахиваются, и зрители начинают выходить на улицу. Не представляю, как мне его искать. Я решаю заглянуть за угол. Разумеется, вот что-то похожее на служебный вход. Я чувствую себя фанаткой или одним из этих папарацци, которые дежурят у ресторана, если мой отец ужинает с какой-то знаменитостью. Мне кажется, проходит час, прежде чем оттуда выходит Оливер с мужчиной, знакомым мне по фотографиям у них на лестнице. С отцом.
– Пятнадцать! – кричит он и сует футляр с виолончелью в руки отцу. – Ты приехала!
Отца, судя по его виду, все это безумно раздражает. Неожиданно я не могу найти слов. Он жестом просит отца оставить нас ненадолго.
– Спасибо за посвящение, – наконец произношу я.
Он краснеет, и, вынуждена признать, становится еще более очаровательным, чем обычно.
– Я скучаю по тебе. А теперь, когда с концертом покончено, он от меня отстанет. Ты не представляешь. Такое чувство, что у меня со спины сняли мешок с цементом. Поэтому я и… ох, Пятнадцать, мне столько надо тебе сказать… – Он смотрит на отца, который явно пишет гневное сообщение. – Когда ты возвращаешься в Нью-Йорк?
– Где-то через неделю.
– Мы завтра едем в Лондон. Посмотреть, где я буду учиться дальше.
– А не рановато?
Он шепчет так, чтобы отец не слышал:
– Его волнуют только мои оценки и виолончель. Ничего не могу с этим поделать.
– Кстати, я кое-что должна у тебя спросить. Тайл сказал, ты знаешь что-то…
– О твоем отце. Да. Этот парень способен вытянуть душу. Ничего особенного, но я хотел тебе рассказать и никак не мог найти подходящий момент.
– Итак?
– Это было… Не знаю, два или три года назад. Я видел, как он целуется с женщиной перед вашим домом, я запомнил, потому что это была известная актриса и мама ее узнала.