– Он постоянно целует актрис.
– Да, но мне кажется, это был не просто поцелуй. Смысл в том, что, может быть, твой отец тоже не идеален.
Я смотрю на стену здания, с которой слезает краска. Недостатки. Да, отец не идеален, но мне не нужно другого. Я чувствую, что мне хочется за него заступиться.
– Почему ты мне об этом рассказываешь?
Открывается дверь, и выходит мальчик-скрипач в окружении толпы. Мы отпрыгиваем с дороги.
– Слушай, я же сказал, наверное, тут нет ничего особенного. Я просто подумал, что тебе надо это знать, учитывая все произошедшее.
Он выглядит неуверенным, но говорит искренне. Я не могу понять, почему сначала мне пришлось услышать об этом от Тайла, но сейчас мне все равно. Я в Париже, стою рядом с Оливером. Мгновение растягивается, но тут его отец призывно свистит.
– Ты теперь что, собака?
– Вроде того. Ну ладно, Пятнадцать, увидимся в Сентрал-Парк-Уэст? Я все объясню.
– Ладно.
Он наклоняется ко мне, застывает и, увидев, что его отец не смотрит, быстро целует меня. Меня переполняют чувства, а лицо горит так, что, наверное, из ушей валит дым.
Я провожаю их взглядом. Тут, словно из ниоткуда, рядом появляется мальчик-скейтер и говорит.
– Да, твой музыкант ничего так. Ну а я?
Я смеюсь.
– Ты тоже ничего, но слишком стараешься. И твоя прическа – это слишком.
Он делает вид, что вынимает из груди стрелу:
– Больно.
– Но спасибо, что помог.
Дария смотрит телевизор в номере. Она подскакивает, когда я захожу, и ее одежда распахивается, демонстрируя невероятно идеальную грудь. Модели постоянно переодеваются, поэтому привыкают быть раздетыми, но мне кажется, Дария немного перегибает палку.
– Как оно?
– Потрясающе. Он потрясающий.
– И?
Я кладу сумку на пол и беру из мини-бара бутылочку спрайта.
– И что?
Я вкратце пересказываю ей события вечера, и она спрашивает:
– Так что, простишь его?
– Думаю, да. Подумай, сколько всего я потеряю, если не прощу его. Ты бы видела моего дядю и Джулиана вместе. Звучит как фраза из слащавого фильма, но они действительно дополняют друг друга. И даже мои родители. Большая часть их жизни была наполнена любовью. Я знаю, я это видела. Они не притворялись для того, чтобы меня успокоить. Ну, большую часть времени. Я была слишком невинна, чтобы искать скрытый смысл, понимаешь. Я их так обожала, что не могла даже подумать о том, чтобы в них усомниться.
Дария закуривает и говорит:
– Да, девочка, ты сильно изменилась, и уже не похожа на того испуганного ребенка, который пришел к Бенджамину.
– Да. Такое чувство, что с тех пор прошла целая жизнь.
Я снимаю платье от Марка Джейкобса и думаю, могла ли мама когда-то представить, что я в Париже повешу его в шкаф другой модели. Я любила маму – она была милой, доброй и умной. Она не умела готовить, но это ничего не значило. Она могла одним взглядом сделать так, чтобы ты почувствовал себя в безопасности.