– Тебе надо ее заламинировать, – предлагает он. – Или вставить в рамку.
Отец выхватывает ее у меня и восхищенно восклицает:
– Это же моя Лунная Дорожка!
Заходит Ричард и прямиком направляется к кофеварке. Я решаю, что пора.
– Папа, думаю, лучше всего будет, если я на какое-то время поеду с Ричардом в Италию.
Тайл отрывается от тоста, Ричард увлеченно насыпает себе сахар. Папа с шумом опускает на стол свою газету.
– Мне это правда нужно, – добавляю я.
Папа смотрит на Ричарда, тот делает глоток кофе и улыбается.
– Она будет в хороших руках, – говорит он.
– А я? – интересуется Тайл.
– Ты поедешь в лагерь.
– И?
– И ты любишь лагерь.
– Любил, когда мне было семь.
Я строго смотрю на него, и он умолкает. Папа поворачивается ко мне и говорит:
– Ты можешь поехать при одном условии.
Я начинаю представлять себе, как в Италии гуляю по скалам над морем.
– При каком?
Мы все ждем, что же он ответит.
– Привези побольше фотографий.
Я выпрыгиваю из кресла и целую его в щеку.
– Можно в следующем году поеду я? – спрашивает Тайл.
– Посмотрим, Тайл.
Не могу поверить, как быстро все это происходит. Папа звонит в авиакомпанию и покупает мне на свои мили билет на рейс Ричарда. Я тащу Ричарда к себе в комнату, чтобы он помог мне выбрать одежду. Я настолько захвачена всем этим, что не сразу замечаю игру Оливера. Ричард рассказывает мне, где они живут, – это маленький городок в Тоскане. Там есть оливковые деревья, огромный сад, а их пожилая соседка делает лучшее оливковое масло в Европе. Я подхожу к окну. Он играет что-то новое. Очень красивое, но печальное.
Ричард подходит ко мне и замечает:
– Хм… Он неплохо играет.
Когда он уходит, я сажусь и слушаю. Какая-то часть меня все еще хочет, чтобы он вернулся. Я выгляжу жалко?
Мы с папой долго гуляем по окраинам парка. Хорошо вот так просто идти и разговаривать. Теперь, когда почти все тайны раскрыты, проще справиться со случившимся.
– Луна, не думаю, что ты поймешь, но я пытался защитить тебя. Безусловно, я не мог прятать это от тебя всю жизнь. Ты уже достаточно взрослая, чтобы все знать.
Солнце пробивается сквозь кроны деревьев, и я чувствую, что моя злость ослабевает. Может быть, потому, что он так легко отпустил меня за границу. Честно говоря, я куда больше злюсь на маму. Но какой смысл сердиться на человека, которого нет в живых?
– Как думаешь, она действительно собиралась с ним расстаться?
– Не могу сказать, Луна, но я знаю одно: она никогда не хотела причинить тебе боль.
– Ну что ж. Именно это она и сделала. Больно было всем нам.
– Пожалуй.
– Это ты толкнул ее на проезжую часть?