Когда через несколько минут я выглядываю наружу, он рвет базилик в саду, обвязавшись полотенцем вокруг талии. Я делаю снимок его сильной спины в окружении стеблей базилика. Через пару минут он заходит в кухню и говорит:
– Ну что, девочка, будешь моим поваренком?
Я откладываю фотоаппарат и улыбаюсь:
– Естественно. Но тебе придется надеть на себя что-то помимо этого полотенца.
Он смеется, и секунду в его глазах горят искорки. Глаза у него почти такие же зеленые, как базилик, который он держит в руках. Он забегает в туалет рядом с кухней и через пару секунд выходит в шортах и футболке, которая когда-то была красной, но теперь выцвела до лососевого цвета. Я вспоминаю маминого друга Бена – модельера из Лондона, который всегда описывал свои коллекции, используя сравнения с фруктами и овощами: «Много баклажанов в этом сезоне, – мог он сказать, – и лаймов». Сначала я не могла понять, модельер он или шеф-повар.
Джулиан кидает на стол большой пакет артишоков, а потом достает кастрюлю, в которой наверняка можно сварить лошадь.
– Так, нам надо их сварить, а потом выскоблить сердцевинки.
– Звучит жутковато.
Он улыбается. Пока вода закипает, я рассказываю ему об Оливере и о том, как он выскоблил мое сердце.
– Да, парни это умеют, – отзывается Джулиан, – в старших классах я влюбился в своего соседа, Роди Джонсона. Вечером перед выпускным, мы собирались сбежать и отправиться в гостиницу «Шато Мармон» на бульваре Сансет.
– Папа там всегда останавливается! – Я чувствую, что веду себя как перевозбудившийся ребенок, и приказываю себе успокоиться.
– Ну да, что тут сказать? У меня уже тогда был хороший вкус. – Он осторожно бросает в кипяток артишоки. – В любом случае он не пришел, и я был вынужден пойти на выпускной, где и обнаружил его танцующим с Джеки Белл. Симпатичная девочка, если не обращать внимания на неправильный прикус. Это разбило мне сердце. Я весь вечер тихо напивался в углу.
– Мне почему-то трудно представить тебя с разбитым сердцем.
– Ах, тут ты ошибаешься, милая. Все, – заявляет он, накрывая огромную кастрюлю крышкой, – все хоть раз в жизни это переживают, а многие и по нескольку раз. Такова жизнь.
– Так это был единственный раз в твоей жизни?
– Единственный, который меня действительно потряс. Если я встречу Роди Джонсона, я, наверное, дам ему по яйцам.
Звонит телефон, и Джулиан берет трубку, мастерски сочетая разговор со срезанием цедры с лимона.
– Чао. В восемь часов, милая. По времени Тосканы, не по Фиджи. Хорошо, ciao bella[6]. – Он кладет трубку и принимается мыть салат. Мне поручили порезать базилик.