Девять снов Шахразады (Шахразада) - страница 18
– Сегодня утром. – Лаймон, не отрываясь, смотрел на Равенну. В его насмешливом взгляде она легко прочла вызов.
Шахразада не могла отвести взгляда от горящих глаз гиганта Лаймона. О, такого мужчину любить не грех! О таком красавце не грех мечтать… О нем не…
Безжалостное солнце нашло лазейку в плотных занавесях и теперь изо всех сил играло с ресницами Шахразады, пытаясь разбудить ее.
– Аллах всесильный… Ну что еще случилось? – Девушка рывком села, пытаясь понять, почему на ней вместо синего шерстяного платья тончайший муслин сорочки и куда подевался прекрасный рыцарь, только что пообещавший взять ее в жены.
Свиток третий
«В жены? В какие жены? Меня взять в жены… Меня или Равенну? Что со мной?»
Шахразада приложила пальцы к щекам. Так она делала всегда, когда хотела сосредоточиться и отгородиться от всего вокруг. Воспоминания, невероятно яркие, вновь вспыхнули перед ее глазами: мальчишка, бросающийся на лэрда, отвратительный Фэрлиз с подлой и наглой улыбкой, гигант Лаймон… Храпящие лошади, песок ристалища, березы, колеблемые резким весенним ветром…
Шахразада провела по щеке рукой и с удивлением ощутила, что не бархатно-ухоженной кожи касается, а кожи обветренной, водящей дружбу с обжигающе холодной ключевой водой и резкими ветрами, которые так любят хозяйничать на нагорьях далекого Альбиона.
– Аллах всесильный и всевидящий… – прошептала царица и поглядела на собственную ладонь.
Да, такие руки не могли принадлежать жене халифа: огрубевшая кожа, мозоль от ножа, выемка там, где стрела касается указательного и среднего пальцев перед выстрелом… Это были руки охотницы.
– Но кто же я? – Шахразада шагнула к зеркалу.
Высокое, почти в ее рост, оно отразило чернокудрую заспанную царицу.
– Так, значит, это все-таки сон? Мне все это только привиделось.
Молчание было ответом. Лишь руки беззвучно, на свой лад, уговаривали Шахразаду, что не таким простым был ее сон.
– Ох, сестричка… Должно быть, непросто будет сей сон растолковать. Даже если это всего лишь сон.
– С кем ты беседуешь в этот ранний час, моя греза?
Заслоняя дверной проем, в опочивальню шагнул халиф Шахрияр. В первый миг Шахразаде почудилось, что у него очень светлые, почти белые волосы и серые глаза… Однако силы или, быть может, выдержки девушке хватило, чтобы не произнести имя гиганта Лаймона вслух. Ибо герой ее сна и муж оказались невероятно, чудовищно похожи – их и отличал-то лишь цвет глаз и волос. И, конечно, царственная осанка, присущая Шахрияру и, увы, мало свойственная Лаймону, вынужденному проводить в седле долгие часы…