– Привет! Тут вот какое дело…
Начало первого ночи. Я приняла таблетку феназепама и легла, что называется, «пораньше». Без лекарства я не могу заснуть уже несколько последних месяцев. То есть на первые четыре-пять месяцев с тех пор, как я начала работать у Почти-олигарха, моего запаса прочности хватило. А дальше – нет.
Приходя домой с работы, я прячусь на кухне и, тайком от Ваньки, выпиваю две рюмки водки. Нормально общаться я могу только после того, как отпустит. Но избирательная кампания Почти-олигарха добьет меня окончательно.
– Разбудил?
Не то спрашивает, не то утверждает Почти-олигарх. Но это так, фигура речи. На самом деле мое состояние его совершенно не интересует.
Слова «нет» за последние полгода я в разговоре с Почти-олигархом уже не употребляю. Как-то так само вышло, что на все отвечаю «да» и начинаю делать то, что пять минут назад считала почти невыполнимым. Сон у меня как рукой сняло.
– Нужно срочно издать газету. На это у нас есть два дня. Чем ее заполнить, я скажу.
Интересно, о чем он думал месяц назад, когда за день до окончания регистрации кандидатов решил наконец-то участвовать в выборах? Словно прочитав мои мысли, Почти-олигарх добавляет:
– Кстати, идею с газетой ты и сама могла бы мне предложить.
Когда это я успела превратиться из руководителя издательской группы в пиар-менеджера? Ну, конечно. Сама себе яму вырыла, устраивая презентацию его опуса в Доме кино. И еще нагоняй получила, что народ собрался не тот. Мало, видите ли, деятелей культуры и искусства…
Трясущимися руками достаю записную книжку. Каких только телефонов там не появилось: и типографии на любое качество и расценки, и верстальщики, и фотографы, и журналисты ведущих СМИ, и даже руководитель небольшого струнного оркестра, ублажавшего на презентации слух публики. Быстро соображаю, кого полуночный звонок не вгонит в ступор, и набираю номер…
Вообще-то, мытарства мои начались почти сразу, как только Почти-олигарх определился с параметрами обоих изданий: и собственной книги, и альбома. Сложность с точки зрения верстки представлял собой только альбом. А для почти-олигарховой автобиографии нужен был хороший художник, чтобы оформить форзац, титульный лист и шмуцы, сделать всякие там заставочки и концовочки… Вклейка с черно-белыми и цветными фотографиями проблемы в принципе не представляла.
Для альбома Наташка порекомендовала Гену, с которым была знакома еще по «Авроре». Что касается книги, то мы остановились на Фархаде, модном художнике, которого Алька успешно двигала на Запад в качестве иллюстратора. Его имя напоминало бархат. В нем чудились роскошество и покой Востока. Моему Почти-олигарху это должно было понравиться. Он любил все дорогое.