Ая вошла, оглядела мое жилище, всплеснула руками и простодушно пропела:
– Вы не лучше меня живете, да-а. А в таком хорошем месте работаете, не то что я – сестричкой в больнице…
– Аечка, а вы никак решили разжиться на вашей книжке?
Айдан, склонив головку в тяжелых косах, мысленно прокручивает мой вопрос, губами повторяет слово «разжиться», потом всплескивает руками:
– Деньги очень нужны, да-а.
– Аечка, даже максимально возможный в вашем случае гонорар – это все равно не те деньги…
И я в краткой форме излагаю Айдан положение вещей в данной сфере издательской деятельности. Чтобы не было иллюзий и разочарований.
Но выясняется, что деньги для нее не самое важное. Важным было то, что она нашла наконец-то доступную для себя и приемлемую для окружающих форму общения с миром – через текст: раз не можете меня слушать – читайте. А то, что скопилось у нее внутри, так или иначе должно было прорваться наружу.
Мы долго сидели, обсуждая структуру будущей книги: что дописать, что убрать, как выстроить… Айдан, высунув кончик языка, старательно строчила карандашом в школьную тетрадку. Она оказалась прилежной ученицей. Работа с ней была много плодотворней, чем с иными, обремененными собственной фанаберией «настоящими писателями».
Уже далеко за полдень Айдан беспокойно глянула на часы и всплеснула руками:
– Ай-ай! Мне пора, пока еще доберусь…
Она легко подхватилась и, как я ни уговаривала ее остаться обедать вместе с вернувшимся из школы Ваней, ни за что не осталась.
Убегая, еще раз оглядела стены:
– У меня хоть ковер остался…
– Ковер? Неужели тот, Савалана?
Айдан радостно пропела уже с лестницы:
– То-о-от! Для невестки будущей берегу…
И вот сижу, жду Томилина. Если еще и он удивится, что я живу не так, как, по его мнению, заслуживаю, – вылью рассольник на его седеющие кудри. Сразу всю кастрюлю.
Наконец снизу раздается бибиканье. Смотрю в окно. Томилин вываливается из машины с цветами и пакетами. Поднимает свое широкое доброе лицо, видит меня и машет цветами. Все-таки он ужасно милый.
В перерыве между второй и третьей тарелкой супа Томилин заводит свою старую песню о главном.
– Дашенька, душа моя, как-то ты живешь неправильно. Вот сейчас ушла с головой в эту свою «освобожденную женщину Востока», а что ты с этого будешь иметь? Бессонные ночи, растраченные эмоции? И это все за одну зарплату и чувство морального удовлетворения? Ну, хорошо, не смотри так. Еще за премию, которую тебе с барского плеча кинут?
– Томилин, отстань. Зачем только я тебе про Айдан рассказала… Вот плата за откровенность. И вообще, нашел на ком зарабатывать…