От вовсе несвойственной ему интеллигентской рефлексии отвлек голос адъютанта.
– Товарищ генерал армии, к вам маршал Шапошников.
Сказать, что такого рода явление было необычным, значило не сказать почти ничего. Это было практически немыслимо сразу по нескольким причинам. То, что старый маршал не вызвал его к себе, не переговорил в сторонке во время очередной встречи в Ставке, а именно явился к нему, было чем‑то из ряда вон выходящим. Это просто случилось впервые.
– Можно?
Как будто бы могло случиться, что Жуков откажет. Как будто у него на это есть право. Как будто Шапошников откажется от своих намерений, если Жуков скажет "нельзя", сославшись, скажем, на занятость. Единственное, что он позволил себе, так это секундная задержка перед тем, как встать с приветствием. Он потратил это мгновение на мимолетный, но очень нелегкий взгляд.
– Здравия желаю, товарищ маршал.
– Здравствуй, Георгий Константинович. Сесть предложишь?
– Могли бы не спрашивать, – в голосе Жукова была слышна едва заметная горечь, – Борис Михайлович. Располагайтесь. Чаю?
– Благодарю. Как‑нибудь в другой раз. – Гость бросил на генерала испытующий взгляд. – Уже знаешь?
– Знаю, Борис Михайлович.
– Переживаешь?
– А я не институтка, чтобы переживать. Я в армии тридцать лет. Да, я действительно думал, что достоин большего доверия, но понимаю, что у руководства могут быть свои причины.
– Если для тебя это что‑то значит, могу сказать, что был против с самого начала. Не против назначения, которое считаю совершенно правильным. Против того, чтобы тебя держали в неведении относительно истинной цели этой твоей операции. И не потому, что это нехорошо и нечестно по отношению к тебе, а только по той причине, что бесполезно, потому что все равно поймешь, а после этого станет не только бесполезно, но и вредно для дела. Они‑то, они никогда не поймут тебя так, как понимаю я. Им казалось, что от тебя можно скрыть подготовку такого масштаба. Я прямо говорил, что не выйдет, но Совет решил так, как он решил.
Жуков помолчал, исподлобья глядя на гостя.
– Товарищ маршал, но вы ведь не для того приехали сюда, чтобы нарушить решение Комитета Обороны и приказ Верховного, а?
– Не для этого, – голос Шапошникова звучал сухо, – и не для того, чтобы утешить тебя в твоих переживаниях. Пока идет война мне, откровенно говоря, плевать на любые переживания. Твои, чьи угодно и мои собственные. Я приехал для того, чтобы по возможности предотвратить возможный вред делу.
– Я буду выполнять приказ ставки со всей доступной мне энергией и в полную меру своего умения. Вверенные мне войска свяжут такие большие силы противника, какие только окажется возможным. Мы делаем одно дело в рамках одного замысла, и я свою часть работы выполню.