В обоих ли случаях они имеют дело с кровью Веры Миллер?
— Поехали, — сказал Рейнхарт Морено. — Нам тут делать больше нечего. Юнг продолжит опрос соседей, и надеюсь, объявится кто-нибудь, кто не слеп и глух одновременно. Я хочу узнать, как идут дела в больнице, может ли кто-нибудь просветить нас относительно того, куда подевался этот мерзавец. Если кровь совпадет, то он, черт возьми, уже причастен к преступлению!
— А ты не считаешь, что к преступлениям? — спросила Морено, садясь в машину.
— Это мелочи, — фыркнул Рейнхарт. — Где он? Где он пребывает с четверга? Лучше озадачь свое бодрое серое вещество этими вопросами.
— Хорошо, — согласилась Морено и погрузилась в размышления на всю дорогу до полицейского управления.
— Ягодичное предлежание плода, — пояснил доктор Брандт. — Первородящая. Пришлось повозиться, мне жаль, что я заставил вас ждать.
— Да, ягодичные предлежания они такие, — сказал Роот. — Я знаю, сам так родился.
— Неужели? — произнес доктор Брандт. — Впрочем, тогда вы, вероятно, были поменьше. О чем вы хотели со мной поговорить?
— Может, спустимся в кафетерий? — предложил Роот. — Тогда я угощу вас кофе.
Выглядел доктор Брандт лет на сорок, но был маленьким и худощавым и двигался с юношеским задором, от чего, думалось Рооту, походил на щенка. В прошлый раз с ним беседовал Юнг; Роот не стал тратить время на прослушивание записи, но знал, что о докторе Клаусене Брандт ничего не рассказывал. Разумеется, если Юнг это не проспал.
Теперь же полицию интересовал Клаусен, и только Клаусен, поэтому, как только они уселись за шатающийся плетеный столик, Роот перешел прямо к делу.
— Нас интересует ваш приятель, доктор Клаусен, — сказал он.
— Клаусен? — переспросил Брандт, поправляя очки. — Почему же?
— Насколько хорошо вы его знаете?
— Ну… — Брандт развел руками. — Мы немного общаемся. Я знаю его с юности, мы вместе учились в гимназии.
— Чудесно, — обрадовался Роот. — Расскажите о нем немного.
Доктор Брандт посмотрел на него, скептически наморщив лоб:
— Полиция меня уже один раз расспрашивала.
— Но ведь не о Клаусене?
— Хм… Нет, и мне довольно трудно представить себе, почему он вас интересует. Почему бы вам не поговорить с ним самим?
— Это вас не касается, — сказал Роот. — Поверьте, будет проще, если вопросы стану задавать я, а вы будете на них отвечать. Начинайте!
Брандт некоторое время демонстративно молчал, помешивая кофе. «Ах ты, маленький акушер-всезнайка», — подумал Роот и в ожидании откусил кусок бутерброда с ветчиной.
— Я знаю его не особенно хорошо, — в конце концов проговорил Брандт. — Мы с ним и еще несколько человек иногда встречаемся, просто… компания, сложившаяся еще с гимназии. Мы называем себя ангелами Верхаутена.