Тогда зачем же довольствоваться десятью тысячами? Возможно, это и не «пустяковая сумма», но все-таки достаточно скромная цена. В высшей степени приемлемая, с учетом того, о чем идет речь.
По всей видимости, автор письма — человек с приличным образованием. Почерк ровный, аккуратный, никаких ошибок в языке, исключительно корректные формулировки. Без сомнения, подобный человек мог бы (должен?) понимать, что у него имеется возможность получить больше, что цена за его молчание достаточно низкая.
К этому выводу он возвращался неоднократно, каждый раз задним числом удивляясь тому, насколько легко и рационально рассуждает. Сначала письмо возымело эффект бомбы, но, как только он начал привыкать и мириться с ним, его стали занимать логичные и разумные вопросы.
Они занимали его всю неделю, и в это воскресенье тоже.
Почему только десять тысяч?
Что это значит? Лишь первый платеж?
И кто? Кто видел его и теперь нашел возможность заработать на его несчастье? И несчастье мальчика.
Водитель мотороллера или кто-то из двоих автомобилистов, проезжавших мимо, пока он стоял в канаве с безжизненным телом на руках? Или на дороге.
Есть ли другие варианты? Ему думалось, что нет.
Постепенно он начал исходить из того, что, в любом случае, выдал его, похоже, собственный красный автомобиль «ауди». Кто-то увидел странно стоявшую машину, запомнил номер и вычислил его по регистру.
Он все больше убеждался в том, что все произошло именно таким образом, и уже почти не рассматривал никаких других возможностей, пока его не посетила страшная мысль.
Парень мог быть в тот вечер не один. Вдоль дороги могли, например, идти двое молодых людей, но о бетонную трубу убился только этот парень.
Чуть поодаль… в нескольких метрах, с другой стороны трубы, могла лежать в полубессознательном состоянии его подружка… нет, не подружка, она осталась в городе, об этом писали газеты… приятель или случайный попутчик… лежал без сознания, скрытый темнотой. Или в шоке, до смерти испугавшись вида мертвого парня и мужчины, державшего его на руках, и капавшей в капюшон крови…
Сценарий, разумеется, ужасный, и хотя ему постепенно удалось убедить себя в сомнительной вероятности такого поворота, мысль эта приходила с завидным упорством. Он попытался просто-напросто отбросить этот малоправдоподобный кошмар, как не имеющий отношения к делу. Не играло никакой роли, кто именно видел его в ночь трагедии или как именно этот человек узнал о случившемся. Внимания и сосредоточенности требовали другие вопросы.
И решения.
Можно ли положиться на то, что этим все закончится?