Вернувшись домой, он обнаружил на кухонном столе записку от Ульрики. Та писала, что любит его и будет дома около девяти. Он приготовил себе тодди[4] с вином и уселся в гостиной в полной темноте. Поставил диск Пендерецкого, но почти сразу выключил музыку.
«Слова лишние, — подумал он, — и музыка тоже. Эрих мертв. Тишина».
Минут через сорок пять позвонил Рейнхарт.
— Как дела? — поинтересовался он.
— А ты как думаешь? — отозвался Ван Вейтерен.
— Вы сидите в одиночестве?
— Временно.
На несколько мгновений воцарилось молчание: Рейнхарт подыскивал слова для продолжения.
— Хотите поговорить об этом? Мы могли бы завтра ненадолго встретиться.
— Возможно, — произнес Ван Вейтерен. — В таком случае я позвоню. Вам известно, кто это сделал?
— Понятия не имеем, — ответил Рейнхарт.
— Я хочу, чтобы вы его нашли.
— Мы его найдем… я еще кое-что хотел сказать.
— Еще кое-что? — удивился Ван Вейтерен.
— Марлен Фрей. Его подружка. Вы с ней встречались?
— Разговаривал по телефону.
— Она хочет, чтобы вы с ней связались, — сказал Рейнхарт.
— Обязательно свяжусь. Конечно. Могу я попросить тебя об одной услуге?
— Пожалуйста, — ответил Рейнхарт.
Ван Вейтерен несколько секунд помедлил:
— Когда вы его поймаете… то есть когда вы найдете убийцу… я бы тоже хотел с ним встретиться.
— Зачем же? — спросил Рейнхарт.
— Затем, что так надо. Если передумаю, я тебе сообщу.
— Ладно, — согласился Рейнхарт. — Разумеется. Вы сможете посидеть с ним с глазу на глаз, обещаю.
— Чем раньше, тем лучше, — сказал Ван Вейтерен.
— Я сделаю все, что в моих силах.
— Спасибо, я на тебя рассчитываю.
10
— Мне плевать на то, чем вы там еще заняты, — сказал Рейнхарт. — Мне все равно, если вам придется работать по триста часов сверхурочных в неделю. Я знать не хочу, что вы там говорите, считаете и думаете, — это наш главный приоритет! Убит сын комиссара, если у нас подстрелят министра внутренних дел и изнасилуют папу Римского — мы отложим это в долгий ящик, пока не раскроем данное убийство. Ясно? Усвоили? Возражения есть? В таком случае можете сразу подавать заявления о переводе! Черт возьми… off the record,[5] ну?
— Я согласен, — сказал Роот.
Остальные, вероятно, тоже были согласны. Во всяком случае, никто не воспротивился. Вокруг письменного стола уже стало душно. Рейнхарт сумел втиснуть к себе в кабинет четыре дополнительных стула; в здании полиции, конечно, были помещения побольше, но там он не смог бы беспрепятственно курить, а с тех пор, как у них родилась дочь, они с женой заключили соглашение, что все вредные привычки останутся за пределами дома.