Двадцатиминутная прогулка по темной дороге в ноябре. Не успел он пройти и двухсот метров, как подул холодный ветер и разогнал туман, а следом полил дождь.
«Проклятие, — подумал он. — Я мог бы сейчас лежать в постели с Катриной. Голый, прижимать к себе Катрину, чувствовать ее теплое тело и заботливые руки, ее ноги и грудь, которую уже почти удалось пощупать… этот дождь — это, наверное, знак».
Но он продолжал идти не останавливаясь. Шел под дождем и ветром, в темноте, и думал о той, что станет первой.
Должна была стать первой.
Припарковался он немного косо, пришлось сдавать назад, и как раз когда ему подумалось, что все промежутки выверены, он стукнулся правым задним крылом о темный «опель».
«Дьявол, — подумал он. — Почему я не взял такси?» Он осторожно открыл дверцу и, прищурившись, посмотрел назад. Столкновение показалось ему ничтожным и не заслуживающим внимания. Пустяк. Он снова захлопнул дверцу. «К тому же, — рассудил он, — сейчас гораздо важнее, что стекла запотели и видимости почти никакой».
Он быстро выехал с площади и безо всяких проблем выбрался на улицу Звилле. Машин было мало, и он прикинул, что, вероятно, окажется дома через пятнадцать — максимум через двадцать — минут; в ожидании зеленого света у аллеи Александерлаан стал обдумывать, действительно ли у него осталась эвкалиптовая пена для ванн. Когда светофор переключился, двинуться с места не удалось — заглох мотор. Он поспешно снова включил зажигание, мотор взревел… все эта проклятая влага. Потом резковато повернул на перекрестке и наскочил на островок безопасности.
Правда, только передним колесом. Ничего страшного не произошло… строго говоря. «Надо просто принять бодрый вид и ехать дальше», — уговаривал он себя, но вдруг понял, что пьян куда больше, чем ему казалось.
«Проклятие, — подумал он. — Необходимо все-таки следить за тем, чтобы не выскакивать с дороги. Будет не слишком удачно, если…»
Он опустил сантиметров на десять боковое стекло и включил вентиляцию на полную мощность, чтобы, по крайней мере, немного улучшить себе видимость. Петляя по кварталам Боссинген и Дейкстраа, где за последние тридцать пять лет не показывался ни единый полицейский, он ехал с образцово низкой скоростью, а выбравшись на шоссе, понял, что зря волновался по поводу обледенения. Зато полило как из ведра; он включил дворники, в пятидесятый раз за эту осень проклиная себя за то, что до сих пор их не сменил.
«Завтра, — решил он. — Завтра я первым делом поеду на бензоколонку. Чистое безумие ездить, когда ты толком ничего не видишь…»