— Нет никакого резона мне вмешиваться в эту историю!
Анна посмотрела на него с укоризной.
— А то, что я в ней участвую? — напомнила она ему; но даже это лишь усилило его сопротивление.
— Зачем это тебе нужно — до такой степени?
Вопрос заставил ее замолчать, оглянуться, словно желая убедиться, что они одни, и понизить голос.
— Не знаю, — неожиданно призналась она, — но почему-то я чувствую, если они не будут счастливы, то и мы не будем.
— В таком случае… — неохотно согласился Дарроу тоном человека, вынужденного уступить столь очаровательной нелепости. В конце концов, деваться было некуда, можно было лишь позволить проводить себя до двери мадам де Шантель.
В комнате среди безделушек и рюшек он увидел мисс Пейнтер в громадном пурпурном кресле с неуместным видом всадника, восседающего на исполинской лошади. Мадам де Шантель сидела напротив нее, все еще немного бледная и расстроенная, с замысловатой прической на голове, и стискивала платочек, который явно был призван показать, как она страдает. При появлении молодого человека она приветствовала его печальным вздохом, за которым тут же последовало:
— Мистер Дарроу, не могу не чувствовать, что в душе вы на моей стороне!
Откровенность притязания облегчила Дарроу задачу: высказать несогласие, и он повторил, что не может поддержать ни одну из сторон.
— Но Анна заявляет, что вы поддерживаете — ее!
Он не смог сдержать улыбки, обнаружив легкий изъян в столь безупречной беспристрастности Анны. Каждое свидетельство женской противоречивости в ней, казалось, подтверждало ее глубочайшую зависимость от самой противоречивой из страстей. Он, конечно, обещал ей свою помощь — но до того, как узнал, о чем идет речь.
На жалобу мадам де Шантель он ответил:
— Если бы я что-то и мог сказать, то хотел бы, чтобы это было в пользу мисс Вайнер.
— Вы хотели бы… да! Но смогли бы?
— Дело в том, что я не вижу, каким образом смог бы высказаться за или против нее. Я уже говорил, что ничего о ней не знаю, кроме того, что она очаровательна.
— Как будто этого недостаточно — будто это не то, что требуется! — нетерпеливо вмешалась мисс Пейнтер.
Она, казалось, обращается к Дарроу, хотя ее маленькие глазки были устремлены на подругу.
— Мадам де Шантель, видимо, воображает, — продолжала она, — что у юной американской девушки должно быть досье — полицейское досье, или как это вы называете, что есть у тех ужасных здешних уличных женщин. В нашей стране достаточно знать, что юная девушка чиста и очаровательна: у нее не требуют немедленно предъявить счет в банке и список друзей.