— Сегодня? Какого черта тебе приспичило ехать сегодня? — Оуэн отступил на шаг, озадаченно хмуря брови, краснея и бледнея; глаза внимательно смотрели на девушку. — Что-то случилось. — Он тоже повернулся к мачехе. — Полагаю, она сказала тебе, в чем дело?
Анна была поражена неожиданностью и резкостью его вопроса. Как будто за его уверенностью лежала некая затаенная тревога, готовая прорваться в любой момент.
— Она ничего мне не говорила, только что хочет погостить у друзей. Это же так естественно…
Оуэн явно сдерживал себя.
— Конечно… вполне естественно, — ответил он и, обращаясь к Софи, спросил: — Но почему ты не сказала мне? Почему пришла сначала к моей мачехе?
Анна вмешалась с мягкой улыбкой:
— Мне кажется, что это тоже вполне естественно. Софи хватило ответственности, чтобы сказать мне первой из-за Эффи.
Взвесив этот довод, он сказал:
— Что ж, прекрасно: это вполне естественно, как ты говоришь. И конечно, она должна делать то, что ей нравится. — Он по-прежнему не отрывал глаз от девушки. — Завтра, — сказал он внезапно, — я поеду в Париж, проведать тебя.
— О нет… нет! — запротестовала та.
Оуэн повернулся к Анне:
— И ты говоришь, ничего не случилось?
У Анны сжалось сердце от его возбужденности. Ей казалось, будто она находится в темной комнате, по которой шарят невидимые призраки.
— Если Софи захочет что-то сказать тебе, она, несомненно, скажет. Я иду вниз и оставляю вас одних, чтобы вы все обсудили.
Когда она направилась к двери, девушка нагнала ее:
— Но тут не о чем говорить — зачем устраивать из этого проблему? Я объяснила, что просто хочу покоя. — Ее глаза, кажется, задержали миссис Лит.
Оуэн перебил ее:
— И поэтому я не могу приехать завтра?
— Только не завтра!
— Так когда же?
— Позже… через какое-то время… через несколько дней…
— Через сколько?
— Оуэн! — вмешалась Анна; но тот будто забыл о ее присутствии.
— Если уедешь сегодня, в день, когда мы объявили о помолвке, будет только справедливо, — настаивал он, — если ты скажешь мне, когда можно рассчитывать увидеть тебя.
Софи переводила взгляд с Анны на Оуэна, и наконец опустила глаза:
— Это ты поступаешь несправедливо… когда я сказала, что хочу покоя.
— Но почему мой приезд должен доставить тебе беспокойство? Я сейчас не прошу разрешения приехать завтра. Но лишь того, чтобы ты не уезжала, не сказав, когда будет можно тебя навестить.
— Оуэн, я тебя не понимаю! — воскликнула Анна.
— Не понимаешь моей просьбы дать какие-то объяснения, какие-то заверения, когда меня бросают вот так, не обмолвившись ни словом, ни намеком? Все, о чем я прошу, — это сказать, когда она увидится со мной.