Дарроу стоял в дверях самой дальней гостиной — светло-серая фигура на фоне черных и белых плит холла; затем направился к ней по пустой тусклой перспективе, одну за другой пересекая длинные полосы отражений зеркальных шкафов или ширм, ложащиеся на блестящие полы.
Он подходил все ближе — и вот это был уже не он, а фигура ее мужа, которого с того же места она так часто видела приближающимся в перспективе залов. Осанистый, строгий, с прямой спиной, быстрым четким поворотом головы поглядывавший направо и налево и то и дело останавливавшийся, чтобы поставить стул на место или передвинуть вазу, Фрезер Лит обычно вышагивал, направляясь к ней сквозь двойной строй комнат, как генерал, инспектирующий войско. В определенном месте, посредине второй комнаты, он всегда останавливался перед камином розовато-желтого мрамора и смотрелся в высокое, увенчанное гирляндой зеркало над полкой. Она не могла припомнить, чтобы он находил, что изменить или поправить в собственном продуманном облачении, однако не знала случая, когда бы он пропустил возможность внимательно взглянуть на себя, проходя мимо именно этого зеркала.
После этого он быстрым шагом продолжал свой путь и с удовлетворенным выражением входил в дубовую гостиную поздороваться с женой…
Призрачная картина ежедневной сцены явилась Анне лишь на миг, но за этот миг она успела изумленным взглядом оценить расстояние между ее прошлым и настоящим. Затем шаги настоящего приблизились, и ей пришлось выронить герань, чтобы протянуть руку Дарроу…
— Да, давай пройдемся до реки.
Пока у них обоих не много нашлось что сказать друг другу. Дарроу приехал накануне под конец дня, и весь вечер между ними стояли Оуэн Лит и их собственные мысли. Сейчас они впервые оказались одни, и этого было достаточно само по себе. В то же время Анна ясно понимала, что, стоит лишь начать более личный разговор, как они почувствуют, что стали дальше друг от друга.
Они вышли на террасу, спустились с крыльца на гравийную дорожку. Трава голубовато мерцала, покрытая легким налетом росы, и солнце, скользя изумрудными полосками по стволам деревьев, собиралось огромными светящимися смутными пятнами в конце лесных аллей и развесило над лугами лучезарное сияние, подобное ореолу вокруг осенней луны.
— Хорошо здесь, — проговорил Дарроу.
Они свернули налево и, остановившись на секунду, оглянулись на длинный розовый фасад, выглядевший отсюда проще, приветливей и скромней, чем со стороны, обращенной во двор. Столь длительным, хотя и осторожным было воздействие времени на его кирпичную стену, что местами она цветом и фактурой напоминала старый красный бархат, а пятна золотого лишайника были как последние остатки вышитого узора. Над одним крылом поднимался купол часовни с позолоченным крестом, а другое венчала коническая голубятня, над которой описывали круги птицы, блестящие и синевато-серые, их грудки сливались с синеватой крышей, когда они слетали вниз.