И снова не было директора Куарэ. Я встала, складывая свои бумаги, спрятала откидной столик в спинку сиденья и пошла к выходу. Трость жгла мне руку. Вокруг толкались и шумели, я шла, ощущая режущий взгляд, и получилось так, как я боялась. Кристиан не подошел – он просто смотрел.
В коридоре все стало только хуже: снова пришла паника, ощущение края пропасти, и мне очень хотелось бежать, а лучше – уйти в себя, раствориться, стать дымом. Вместо этого я нашла взглядом Куарэ и пошла поперек потока людей – к окну, у которого он стоял, водя пальцами по экрану планшета.
– Куарэ.
Он обернулся, и я смешалась. Он ждал – ждал именно меня.
– Вы… Как вы?
Я встала рядом – очень не хотелось отвечать. На нас поглядывали, но пока никто не остановился. Я смотрела сквозь тени, скользящие к выходу из лицея, и свет серел от шагов и шороха одежды.
– Спасибо за сообщение, – сказала я.
Он нахмурился, и пришлось уточнить:
– То, которое вы прислали мне ночью. Несколько дней назад.
Куарэ кивнул и тоже оглядел проходящих мимо нас людей.
– Я тогда напился. Не слишком поздно написал?
– Нет.
Он удивился:
– Вы еще не спали?
– Нет.
– Но… Почему?
– Я поздно ложусь и сплю недолго.
«Знаешь, Витглиц, я сплю от полутора до двух часов. Дольше не могу. И не хочу», – вспомнила я.
– Интернет?
Я помолчала. Разговор тащил за собой пережитое – пережеванное той ночью. Не то, не так, не вовремя – Куарэ говорил неуклюже и предательски точно. И я вдобавок не понимала, причину этой точности.
– М-м… Витглиц?
– Нет. Не интернет. Почему вы так решили?
– Вы фотограф. У моего друга… – он повертел в руках планшет, точно соображая, что это у него в руках. – Э-э, товарища… Не важно. У него заставкой на рабочем столе был странный пейзаж. Я видел его вчера вживую: раннее осеннее утро, брусчатка, парк – и фрагмент старой стены. Представляете, видел, – даже освещение было такое же. Я вспомнил, на каком форуме сидел этот товарищ, ну, и нашел вас.
Я помнила тот снимок. Это было хорошее утро.
…Я проснулась до восхода солнца и долго пыталась понять, что со мной. Я встала, доделала план урока, обулась и вышла на улицу, набросив пальто поверх халата. Парк молчал, и какая-то прозрачная нота билась у меня в виске. В грязно-серый пейзаж кто-то вплел тончайшую нить хрусталя, пахло сыростью и прелой листвой, и я уже все поняла и, спотыкаясь, почти побежала за камерой.
– В то утро я проснулась без боли.
– Странный снимок, – невпопад кивнул Куарэ. – Но очень красивый.
«Он меня нашел, он видел мою работу. Какой тесный маленький мир».
– Куда вы сейчас? – спросила я.