В дверь пионерской комнаты то и дело заглядывали ученики, шептали многозначительно, удивленно, радостно:
— Химик играет…
— Вадим Николаевич играет…
— Костя говорил, — он на фронте, знаешь, как воевал!
Круг болельщиков у столика Вадима Николаевича и Бориса становился все плотнее, почти всем хотелось, чтобы победил Борис.
Это желание чувствовалось в стесненном дыхании, страстном шопоте, в том, как смотрели они на Бориса с надеждой и гордостью.
«Приналяг, химия…. На тебя взирает мир», — шутливо сказал себе Корсунов.
За спиной Вадима Николаевича кто-то взволнованно посапывал, он чувствовал теплое дыхание на своей шее.
— Мат в четыре хода, — напряженным голосом, боясь просчитаться, объявил Корсунов.
— Д-да-а… — немного растерянно произносит Борис.
Довольный Вадим Николаевич откинулся на спинку стула, обвел веселыми глазами ребят, почтительно посматривающих на него.
«Нет, положительно я давно не чувствовал себя так хорошо, как сейчас… И с Люсей все должно быть хорошо… Иначе»… — он недодумывает, торопливо отгоняет вдруг возникшую мысль о возможном разрыве. В последнее время эта мысль приходит все чаще.
— Вы не огорчайтесь, — говорит, он Борису, — я ведь участвовал и в городских турнирах. Партию вы провели умело.
Борис польщенно улыбается.
— Вадим Николаевич, теперь со мной, — просит Игорь и торопливо, чтобы учитель не отказался, расстанавливает фигуры на доске.
— Ну, что же — прошу! — предлагает Корсунов. Игорю сделать первый ход.
В коридоре кто-то запел.
«Интересно, что вчера пели в девятом классе, когда я проходил мимо? — подумал Вадим Николаевич. — Пели вчера хором какие-то вирши, на мотив: „А я сам, а я сам, я не верю чудесам“. Почему-то упоминали кальций».
Делая ответный ход, Вадим Николаевич спросил об этом у Балашова. Борис рассмеялся.
— Мы разучивали химическую оперу…
— Оперу?
— Да, ее написал Костя, чтобы легче запоминать формулы. Вот, например, ария — «формула асбеста».
Лукаво поглядывая на Вадима Николаевича, Борис негромко пропел:
— Кальций 0! Магний О! Два силициум О два!..
— Бесподобно! — восхищается химик.
— Ваш ход, — напоминает учителю Игорь.
* * *
На следующий день Корсунов встретился, с Кремлевым у двери директорского кабинета, и, прежде чем самолюбие успело ему что-нибудь подсказать, Кремлев уже протянул руку:
— Здравствуй, а я у тебя недавно был, но не застал.
— Был? — удивился Корсунов. — И я к тебе собирался зайти, но… — он замялся.
— Как ты себя чувствуешь?
Волин, приоткрыв дверь, с удовольствием отметил, что историк и химик крепко пожимают друг другу руки.
— Зайдите ко мне, товарищи, — пригласил директор, словно и не видел ни этого рукопожатия, ни радости на их лицах.