Корсунов все играл и играл, откинув голову назад, приподняв вверх улыбающееся лицо.
Люся в длинном платье мышиного цвета, с рядом пуговиц на спине от шеи до талии, сидела возле мужа со скучающим видом.
Кремлев подвел к стулу Лукерью Ивановну в длинной до пола юбке и теплом пуховом платке на плечах, посадил ее радом с Фомой Никитичем.
— Жизнь, уважаемый Сидор Сидорович, свое играет.
— Факт, — степенно соглашается Савелов, да к тому же у нас тонкое производство, — повторил он свою любимую.
Анна Васильевна и Сергей Иванович отошли немного в сторону, к большому окну; мороз разрисовал стекло пальмами.
Волин, увидя на Сергее Ивановиче синий костюм, добродушно подумал: «От схимы отрешился».
Кремлев заметил взволнованность Анны Васильевны и посмотрел на нее вопросительно.
— Час тому назад, — зашептала она доверчиво, — подошел ко мне Балашов и говорит: «Поверьте мне, если можете, то, что было, все из-за моего глупого мальчишества!»
Сергей Иванович чуть заметно улыбнулся:
— Вот видите, а вы тогда ультиматум предъявили: «Или я, или он!» А выходит, — и вы и он. — И неожиданно для Анны Васильевны добавил:
— Наталья Николаевна вчера спрашивала, почему вы к нам больше не приходите?
Анна Васильевна встрепенулась, словно хотела спросить: «А можно?» Глаза ее светились таким нестерпимым, брызжущим светом, так сияли, что Сергею Ивановичу трудно было долго глядеть в них, а хотелось глядеть, не отрываясь.
Ему сейчас было особенно хорошо. Всего четыре месяца назад пришел он в школу, а ощущение такое, словно он давным давно знает всех этих людей, ставших такими близкими.
«Четыре месяца… И будто ничего особенного не сделано… Обычный труд… Но если вдуматься, как много важного произошло! На поверхности вроде бы ничего приметного. Ну, учатся. Ну, учим. А вглядеться внимательно: глубинный-то процесс идет!»
Рядом стояла Анна Васильевна, и это тоже приносило радость, а завтра жизнь будет еще интереснее. «Прекрасное это чувство — ждать с нетерпением завтра», — думал Сергей Иванович.
Словно прочитав его мысли, Анна Васильевна оказала:
— Герцен когда-то писал, что хронического счастья нет, как нет льда нетающего. Это неправда!
— Конечно, неправда! — согласился Сергей Иванович. — Каждый день приносит счастье.
В соседней комнате был накрыт длинный стол, шутя начали рассаживаться за ним.
Борис Петрович встал, выждал, когда наступит тишина и, приподняв наполненный бокал, сказал негромко:
— Год прошедший был славным годом… Каждый день, из трехсот шестидесяти пяти, он выполнял задание на пять с плюсом. Поглядите вокруг: подготовлен пуск вод Севана, растут угольные шахты за Полярным кругом; пошел газ из Саратова в Москву… И мы, дорогие товарищи, честно потрудились… Нам не стыдно перед остальными тружениками, но впереди у нас еще много неразрешенных задач. И главное — школа должна стать большим, единым коллективом. Залог нашего успеха — в дружбе, мужественной и требовательной, — в ней наша сила. Этой сплоченности учит нас большевистская партия… за ее вождя, за великого учителя учителей я и предлагаю первый тост.