– Нет. Я в это не верю. Кроме того, разве не существует закона против жестоких наказаний? Ты не можешь быть одновременно законником и нарушителем законов.
Смешная логика. В голове помимо воли появляется мысль: «Интересно, что она подумает, если узнает правду?»
– Люди сплошь и рядом поступают так.
– Но ты не «люди». Ты парень, который готов избавить меня от моих страданий.
– Страданий? Хм. – Я хмурюсь.
Я знаю, моя улыбка отвлекает внимание от направления мыслей, и Оливии снова удается удивить меня – она немедленно включается в игру.
– Да, страданий, – поддакивает она с улыбкой. – Ты ведь не из таких парней, что оставят девушку в петле?
Хоть Оливия и выглядит милой, скромной и невинной, временами кажется, что она готова к играм гораздо более интимным и опасным. Знаю, мне не следует думать об играх, страданиях и всем прочем, что связано с Оливией Таунсенд.
Но черт меня подери, если я не думаю об этом!
В голову приходят мысли темные и грязные – например, о том, какое удовольствие я получу, если заставлю ее страдать. Не по-плохому, конечно. Нет, я хочу, чтобы она обливалась потом, корчилась и молила меня войти в нее.
Чувствую, что возникает неотложная необходимость поправить содержимое брюк, и напоминаю себе, как опасно ступать на эту почву. Умом-то я все понимаю, но смотрю в лицо Оливии, в ее сияющие глаза, на блестящие губы, и мне ясно: всей жизни не хватит, чтобы донести эту мысль до других частей моего организма.
– Только если это не противоречит ее желаниям, – говорю я, протягиваю руку и приподнимаю с плеча Оливии длинный локон черных волос. На ощупь он как шелк. – Что ты любишь, Оливия?
Кажется, я замечаю, как ее грудь резко вздымается, – Оливия задерживает дыхание. Может быть, она первая нажмет на тормоза. Бог свидетель, я этого делать не собираюсь. Вероятно, потом я пожалею, но прямо сейчас думаю только о том, как будет выглядеть Оливия без этого красного платья.
Брови Оливии изгибаются дугой. Не знаю, действительно ли ее задел мой вопрос или это то, на что я надеюсь. Но потом она облизывает губы и слегка приподнимает подбородок, глядя на меня из-под ресниц.
Она скромна. Но не притворно. Просто она такая. И это заводит меня еще сильнее.
– То есть ты не знаешь? Я считала, четырехзвездные генералы знают все-все, чего не знают остальные.
– Может быть, я просто хочу провести разведку.
– В каком смысле?
Понимаю, надо остановиться, пока это еще возможно. Только не могу.
– Я хочу с помощью всех органов чувств составить подробный план местности.
– План местности? – переспрашивает Оливия, и в уголках ее губ появляются ямочки.