— Можно я скажу без экивоков? — спросила Ева.
Ивонн позволила.
— Мне нужно кое о чем вас попросить… но это сложно…
— Давай же, говори все как есть, — поощрила Ивонн.
— Я больше не могу пользоваться туалетом. Не могу поставить ноги на пол. И я подумала, не поможете ли вы мне избавляться от выделений.
Ивонн выдержала паузу, переваривая информацию, оскалила зубы и вызверилась:
— Ты просишь меня убирать за тобой мочу и говешки? Меня? Женщину настолько брезгливую, что я за неделю извожу большую бутыль «Доместоса»?
— Ладно. Я попросила, вы отказали, — кивнула Ева.
— А я ведь предупреждала Брайана, чтобы он на тебе не женился! С первого взгляда что-то такое предвидела. Сразу поняла, что у тебя с психикой не в порядке. Помню, как вы с Брайаном позвали меня отдохнуть на Крит, а ты все время сидела на пляже, завернувшись в полотенце, потому что зациклилась на «пунктиках» насчет своего тела.
Ева покраснела. Ей хотелось сообщить Ивонн, что Брайан последние восемь лет спит с другой женщиной, но она слишком устала для неизбежных последствий такого признания.
— После рождения близнецов вы были довольно жестоки ко мне, Ивонн. Вы смеялись над моим животом и говорили, что он похож на трясущееся желе.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Ева? — скривилась свекровь. — Ты не понимаешь шуток. — Она взяла сборник головоломок и ручку. — Пойду вниз, приберусь в твоей заброшенной кухне. Там наверняка повсюду кишит сальмонелла. Кишмя кишит! Мой сын заслуживает женщины получше тебя.
После ухода свекрови Еве показалось, будто мебель надвигается на нее. Она натянула одеяло на голову и постаралась успокоиться.
У меня нет чувства юмора? — думала она. А что смешного в том, что кто-то угодил в лужу или опростоволосился? Что, гоготать вместе с Брайаном и его мамашей? Или я должна была расхихикаться, когда Брайан представил меня: «А вот мой позор и несчастье, транжирит мои деньги подчистую, но зато моя собственность на всю жизнь»?
Вот и хорошо, что свекровь отказала в помощи. Ивонн наверняка стала бы критиковать цвет и консистенцию фекалий невестки — перспектива просто невыносимая. Ева почувствовала, что чудом избежала кошмарной участи, и внезапно рассмеялась, да хохотала так долго, что одеяло целиком сползло на пол.
В ту ночь миссис Бобер приснилась Золушка, бегущая по красной ковровой дорожке к своей карете из тыквы. Проснувшись, Ева представила, что дорожка белая и ведет от кровати до ванной. Воображение мигом нарисовало снежно-белую простыню, сложенную в извилистую тропку от кровати к туалету. Если не сходить с белой дорожки, то можно притвориться, будто и не выбиралась из кровати.