Тишина.
— Нет! Нет! Всего шесть недель! Я-то надеялась, что они будут рядом со мной на выпускном!
Тишина.
— У меня сердце разрывается, как подумаю, что это их последнее Рождество! (Пауза.) Спасибо, сестра, но я хочу сделать то, что сделает для умирающих родителей каждая любящая дочь.
Тишина.
— Ах, если бы у меня нашлись деньги, чтобы навестить папу с мамой на рождественских каникулах, но у меня нет ни гроша, сестра. Я истратила все до пенни на билеты и, хм… на виноград.
Тишина.
— Нет, я единственный ребенок, но стараюсь не унывать.
Тишина.
— Нет, я не отважная. Если бы я была (всхлип) отважной (всхлип), я бы сейчас не плакала.
Ева опустила голову на подушку и притворилась спящей. Она слышала, как Поппи вернулась в спальню, раздраженно цыкнула и прогрохотала вон в своих армейских ботинках, которые носила без шнурков. Ботинки протопали вниз по лестнице, к входной двери и на улицу.
Брайан-старший, Брианна и Брайан-младший обсуждали в чью комнату нести багаж Поппи.
Брайан-младший с нехарактерной для себя горячностью твердил:
— Только не в мою, пожалуйста, не в мою.
— Папа, ее пригласил ты, а значит, она должна спать в вашей с мамой комнате, — убеждала Брианна.
— Между мной и мамой не все гладко, — вздохнул Брайан. — По ее просьбе я теперь сплю в сарае.
— О боже! — воскликнула Брианна. — Вы разводитесь?
Одновременно с сестрой Брайан-младший спросил:
— Значит, в этом году нам придется наряжать две елки, пап? Одну для нас в доме и вторую для тебя в сарае?
— Что вы нудите о разводе и чертовых елках? Меня тошнит от ваших слов. Но не обращайте внимания на выдворенного старика-отца! С чего бы ему наслаждаться теплом и светом дома, за который он, черт возьми, до сих пор платит?
Брайан хотел, чтобы дети обняли его. В молодости он как-то смотрел по телевизору «Уолтонов». Мать в это время красилась, готовясь к свиданию с очередным «дядей». Брайан помнил запах ее пудры и как искусно Ивонн управлялась с кисточками. На финальной сцене сериала, когда вся семья желала друг другу спокойной ночи, у Брайана в горле всегда вставал ком.
Но Брианна сердито выпалила:
— Так куда нам тащить сумки этой тупой коровы?
— Она же твоя лучшая подруга, Брианна, — одернул дочь Брайан. — Я логично полагал, что, конечно, она будет спать в твоей комнате.
— Лучшая подруга! Да я скорее подружусь со страдающей недержанием и больной на голову шлюхой, чем с этой…
Брианна не могла выразить словами свое отвращение. Она приехала домой и обнаружила там очевидно выжившую из ума мать, не встающую с постели в белой-белой комнате-коробке, а теперь еще и отец вообразил, что дочь станет жить в одной комнате с кровосоской Поппи, которая уже испортила ей первый семестр.