— Как-то неудобно обращаться к старшему без отчества, — садясь в машину на заднее сиденье, заметил Строков.
— Можно и с отчеством, — ухмыльнулся Генрих, — зовите меня — Генрих Сережаевич.
— Наверное, — Сергеевич, — осторожно уточнил Алексей, который уже, впрочем, несколько привык к экзотике имен, которые некоторые местные жители, ничтоже сумняшеся, присваивали своим отпрыскам. Он вспомнил свое отетерение, когда один из вольнонаемных базы представился Нельсоном, а другой — Пушкиным.
— Нет-нет, именно — Сережаевич, — расхохотался Генрих, — папу звали — Сережа. Ну, и в паспортном столе заморочивались не долго. А меня хотели назвать Гарегином, в честь деда, — наше исконно армянское имя, но мама настояла именно наГенрихе, в честь Гейне. Она у меня — филолог. Дед до сих пор обижается.
— Дед? — удивился Строков, — А сколько ж ему лет?
— А кто ж его знает, — пожал плечами Г енрих, — родился, судя по всему, в Первую мировую. А тогда армянам было не до записи новорожденных, турки вырезали целые деревни. Так что дедушке — под сотню. Живет в горах, ест козий и овечий сыр, не откажется и от хорошего шашлыка, пьет вино, чачу. А вот табак и коньяк и на дух не переносит.
Историк оказался прекрасным рассказчиком, и полутарочасовый путь до Эчмиадзина промелькнул незаметно.
— А вот и «место сошествия Единорожденного», так с армянского переводится Эчмиадзин, — заметил Генрих, входя с друзьями на территорию древнего собора. — Здесь, по легенде, Христос сошел с неба с огненным молотом в руках и указал место для постройки собора. В 303 году, на месте древнего языческого храма, и была заложена церковь. Здесь — резиденция армянского патриарха — католикоса всех армян. Ныне это — Гарегин Второй. А вон там, подальше — его дворец. А у входа в резиденцию католикоса, видите, — «ворота Трдата». Хотя они многократно перестраивались, но в их основании сохранились каменные блоки IV века. Полагают, что на месте этих ворот размещался дворец армянских царей.
Экскурсия продолжалась несколько часов. Осмотрели и музей, и древние хачкары (каменные стелы с резным изображением креста, — Авт.). В том числе, и, установленный недавно, современный хачкар — жертвам геноцида 1915 года. А в конце Генрих познакомил их с одним из местных священнослужителей, своим дальним родственником. Сурового вида старец внимательно осмотрел гостей. Надолго задержал взгляд на Строкове, спросил:
— Русский? Крещен?
— Украинец, одессит. Крещен, — кратко ответил Алексей, несколько удивленный повышенным вниманием к своей особе.
— А, — русский, украинец, да какая разница? — махнул рукой священнослужитель, еще раз всмотрелся, — вот аура у тебя необычная. Будешь дома, зайди в церковь, где крестили. К батюшке обратись, да и не к этим вашим современным, толстомордым. Найди достойного, пусть поговорит, выслушает тебя. Странно, очень странно.