– Кажется, попали. Это «шумный гость», полтергейст по-вашему, пульсация такая. Какого-то куска пространства вместе с прилагающимися железяками как будто нет, а потом он снова есть. Только пульсация ослабеет, надо будет вовсю драпать, – сказал Возняк, и вдруг стало заметно, что его скулы побледнели.
– Ученый, которого мы на поводке водили, называл это «сплетением альтернативного и основного потоков времени», вот запомнил ахинею, – невозмутимо произнес Стецко, который, похоже, не нервничал никогда. И добавил невпопад: – Раньше считали, что брать бабу в Зону – это к несчастью: мол, ты больше на ее задок пялиться будешь, чем на окружающую природу. Посмотрим, как сейчас.
– Пора, с перцем в заднице вперед, – крикнул Возняк и рванулся с места. Следом за ним двинул и Стецко.
Но Лауниц вдруг отчетливо понял – деру давать не надо. Ни вперед, ни назад. И вместе с тем ушел страх.
– Я, кажется, тоже что-то припоминаю, – он удержал Веру за руку. – Убежать невозможно. Беги, кролик, беги. Но мы не кролики. Есть хороший шанс, что пульсация не дойдет до нас. Она реагирует на… нервозность, на страх, что ли.
Стецко и Возняк не успели добежать до противоположного конца стана – со стороны марева рвануло напряжением, искажающим воздух, – и сквозь него опять проросли зеленые нити. Стан изогнулся в нескольких местах, словно пружинный матрас, на котором скачут туши крупноразмерных любовников. Возняк полетел кубарем, затем, вскочив на ноги, помчался назад. Стецко замер, пытаясь сохранить равновесие, взмахнул руками, однако выскочивший поблизости валок отбросил его словно тряпочку. Но там, где стояла Вера и опустился на колени Лауниц, ощущалась только легкая вибрация.
Через пару минут утихло, тряска прекратилась, марево отступило, перестал бугриться и прокатный стан, только одинокий валок еще катился по полу.
Прокатился он и мимо Лауница, сверкнув красной полосой и прилипшими волосами.
Лауниц прошел немного вперед, все детекторы светилось ровно. Там, где валок «шлепнул» Стецко, подобрал хеклер-коховскую винтовку и два скрепленных вместе магазина; дальше идти не хотелось – мертвое тело было в двадцати метрах. Оно свисало с края стана, из головы Стецко тянулась и тянулась, пока не достигла пола, красная лента.
– Вот и закончилось для него представление, – сказал Возняк вместо некролога. – Парень даже не успел тут пожрать как следует ни разу, только пять конфет шипучих уплел.
Лауниц удивился тому, что смерть напарника не вызывает у Возняка никаких особых чувств.
– Над некрологом недолго думал, – буркнула Вера.