— Я знаю. — Губы едва двигались, язык заплетался. — Я знаю. Алек, так вы были там?
Он усмехнулся:
— Только не надо делать из меня героя. Любой английский солдат, который был в состоянии держать оружие, участвовал в той битве.
— Так вы были с армией Веллингтона в то лето?
— Весь год, — лаконично ответил Алек. — Офицерам не полагался отпуск.
Полное понимание пронзило ее насквозь. Боже мой! В то время как совратили Линетт, он был в армии. Алек Стюарт не мог быть отцом Кэти!
— Алек, — прошептала она. Что тут скажешь? Розали знала, ей следовало бы произнести: «Алек, я с редким упорством несправедливо вас осуждала. Я ужасно ошиблась».
Капитан обернулся к ней, в тот момент она увидела обычного человека, храброго мужчину, героя, что бы он ни говорил, пребывавшего в состоянии глубокого самоотречения. «Алек, мне так жаль». Розали медленно подошла к его замершей фигуре и положила руку на ужасный шрам.
Он скинул ее руку, угрожающе навис над ней, ее снова поразил внезапный испуг от грубого окрика:
— Видимо, вам нравится играть с огнем, миссис Роуленд!
Розали застыла. Он подумал, будто ее нежная ласка, всего лишь признание собственных грехов, еще одна попытка завлечь его в ловушку. Однако теперь она знала. Пришло время открыть ему правду.
Розали подняла голову:
— Алек, вы сказали мне, что мы с Кэти с вами в безопасности. И я бы хотела, боже, как бы я хотела вам поверить. Я поступила глупо, так ошибалась. Но теперь хочу открыть вам, что Кэти дочка моей сестры.
Алек не двигался.
— Линетт, — прошептал он. — Линетт была вашей сестрой.
Она изумленно взглянула ему в глаза:
— Так вы уже знали… Как?
Он потер лоб, будто пытаясь сорвать с головы тугую повязку.
— Проклятье, я провел собственное расследование. Я знал, что вы пришли в Храм всего на одну ночь, а перед этим обошли все лондонские театры, задавая вопросы. Задавая вопросы о девушке по имени Линетт. — Он выдвинул стул. — Объясните.
Розали принялась сбивчиво говорить:
— Линетт была младше меня на два года, Алек. — Ее голос звучал так глухо, что ему пришлось сильно напрячься, чтобы разобрать хоть слово. — Она ушла из дома три года назад. Забеременела летом 1813 года. Кэти ее дочка, Алек, а Линетт, бедная Линетт, — голос Розали дрогнул, — умерла в ужасающей бедности. Я приехала в Лондон, чтобы разыскать человека, сотворившего с ней это.
— Вы должны были мне рассказать, — хрипло пробормотал он.
— Я не могла, — выдохнула она, — не могла, потому что поначалу решила, что это вы.
Едва произнеся эти зловещие слова, Розали почувствовала, будто что-то внутри ее умерло. Каждый звук, каждая буква звучали обвинительным приговором. О, как же он станет ее презирать.