Первого супруга я проглядела по неопытности. И честно пыталась потакать его причудам, оказавшимся при ближайшем рассмотрении маменькиными требованиями.
Загипнотизированная ссылками на авторитеты (ведущие программы «Здоровье» и светила отечественной медицины упоминались не реже двух-трех раз на пару предложений), я покорно проваривала мясо, прежде чем его поджарить, с двух сторон гладила мужнино исподнее, утром и вечером производила в квартире влажную уборку, а пододеяльники и простыни меняла через день. Разумеется, от основной работы меня не только никто не освобождал, но его матушка еще и старательно доводила до меня мысль о необходимости впрягаться в частные уроки. Ее Лешенька нуждался не только в сбалансированном питании, но и в полноценном отдыхе, причем непременно за рубежом. О том, чтобы подвергнуть дитятко кошмарам отечественного сервиса, не могло быть и речи!
Меню завтраков, обедов и ужинов составлялось с учетом не только требований известных диетологов, но и настоятельных рекомендаций свекрови, отступая от которых я совершала грех, сопоставимый с супружеской неверностью. Можете представить, какой распутницей она меня считала, если за три года нашей совместной жизни я дважды не покормила супруга вообще; три раза ужин оказался недостаточно калорийным и питательным; а еще один раз я сунула мальчику жареную куру, вместо того чтобы приготовить нежные котлетки из куриных грудок. Разумеется, я была предана анафеме!
Мой второй недолгий спутник жизни покорил меня тем, что оказался сиротой. Когда я начинаю вспоминать о потраченных на него семи с половиной месяцах жизни, с ужасом осознаю, что отсутствие у него любящей родительницы было, похоже, его единственным достоинством.
И все равно, его мама постоянно была рядом.
Муж не принимал ни одного мало-мальски серьезного решения, не обдумав, как бы в этом случае поступила покойная родительница. Фразы «это бы понравилось моей маме» или «моя мама бы это не одобрила» звучали так часто, что я поневоле задалась вопросом, как бы старушка прокомментировала происходящее в нашей супружеской постели.
Так что мы всегда были втроем, где бы ни находились, и если моего супруга это вполне устраивало, то я потихоньку начала сходить с ума.
Апофеозом стал мой совершенно искренний вопрос, заданный мужу при покупке мебельного гарнитура: «А не стала бы твоя мама возражать против этого шкафа? Может быть, она предпочла бы что-нибудь попроще?» Я услышала саму себя даже раньше, чем среагировал супруг, и этот день стал последним в нашей совместной жизни.