Потом мы сходили в «Эльдорадо», и я могу поклясться, что удовольствия от общения с нами доктор не получил. Я уже и не предполагала когда-либо еще оказаться с ним в одной компании. С какой стати он объявился снова? На мазохиста гражданин похож не больше, чем Аллочка на танцовщицу из «Мулен Руж» в исполнении Николь Кидман.
Я примеривала и так и эдак, все равно выхолило, что возродившийся к нам интерес объяснялся, скорее всего, фактом моего трудоустройства. Мог он о нем узнать? Мог. И даже если мы с ним ни разу не столкнулись, знать он мог все равно! Я ни от кого не пряталась и секрета из своего пребывания на его рабочем месте не делала.
Пока не узнаю, что от нас понадобилось, ничего предпринимать, пожалуй, не стоит. Убивать нас вроде не собираются… Стоп! А почему это я решила, что мы в безопасности? Только потому, что об этом ничего не было сказано? Но ведь о таких вещах не принято говорить по телефону. И потом, вполне возможно, что о нашем физическом уничтожении говорилось иносказательно. У бандитов свой язык, непосвященные вовек не догадаются, о чем речь.
Я постаралась дословно припомнить услышанное. Ни одна фраза не звучала настораживающе. Больше было похоже на отчет. Вот если бы кардиолог пообещал «немедленно замариновать огурцы» или «вывернуть пару лампочек», я бы встревожилась, а так…
С другой стороны, до конца я не дослушала. Может, потом он обещал «заквасить капусту» или «вернуть книжки в библиотеку», что как раз и означает принятие по отношению к нам самых кардинальных мер.
Как бы там ни было, оставаться до завтра мне хотелось все меньше и меньше. А тихонько улизнуть все больше. К сожалению, уговорить подружку смыться, не объясняя причины, невозможно. Одну я ее тем более не кину. Значит, следует подумать о мерах предосторожности.
Есть я так и так не собиралась. Но теперь надо проследить, чтобы чего-нибудь сомнительного не хватанула Алка. Только вот что понимать под сомнительным? Лучше бы ей не рисковать вообще, но тогда у меня у самой не останется шансов дожить до старости. Голодная она хуже людоеда. Ну и, наверное, мне придется бодрствовать всю ночь. Спящие люди самые беззащитные.
Ночь без сна вдохновляла мало, но рисковать нашими жизнями я не имею права. Ничего, утром сошлюсь на бессонницу и головную боль, и можно будет красиво смотаться. Торчать в этом вертепе, в этом бандитском логове до следующего вечера, как было запланировано, я не собираюсь. Тем более, что из развлечений нам пока предложили только землеройные работы. Не уверена, что завтра нас не побалуют чем-нибудь еще более изысканным и не приставят, например, белить забор или высаживать парниковую рассаду. Ну совсем как наша школьная администрация. Они тоже считают, что отдых — это смена деятельности, и делают все, чтобы обеспечить полную занятость самым молодым и безропотным членам коллектива. Только я подозреваю, что свой досуг они проводят несколько иначе.