Сельская тишина овладела городом. Жан-Луи прислушивался к тиканью часов; в полутьме он различал приподнятое плечо Мадлен. Все было ему внятно и ничто не отвлекало от главного. Некоторые вопросы пересекали поле его сознания, но тотчас решались и исчезали. Например, он, как при свете молнии, видел, думая о Мадлен, что женщины в себе несут более богатый мир чувств, чем мы, но лишены дара толковать их и выражать: тут они явно ниже. То же и простой народ. Как беден их язык… Жан-Луи чувствовал, что из пучины его несет к берегу, что он уже не тонет, нащупал дно, идет по отмели, удаляется от своей любви. Он перекрестился, забрался в постель и закрыл глаза. Он только услышал еще сирену на реке. Первые тележки зеленщиков его уже не разбудили.
Молодой человек за рулем, не снижая бешеной скорости, обернулся и крикнул:
— Остановимся в Бордо на обед?
Англичанин, сидевший под тентом авто между двумя женщинами, спросил:
— В «Тонкой лозинке», да?
Водитель хмуро обернулся на него. Ив, сидевший рядом с ним, умолял:
— Жо, смотри на дорогу… Осторожно, ребенок!
Что за дурь — ехать вместе с этими незнакомцами! Четвертого дня он ужинал в Париже у этой американской дамы, фамилию которой никак не мог запомнить, да ни за что и не выговорил бы правильно. Он «блистал», как никогда (все считали его очень неровным собеседником: иногда он бывал самым угрюмым из гостей). «Вам повезло, — говорил Жо, почитатель Ива, который и привел его к той даме. — Вам попался Фронтенак в самом лучшем виде». Благодаря яблочному ликеру все эти едва знакомые люди возлюбили друг друга. На другой день дама ехала в Гетари. Всего на три дня… Она предложила всех взять с собой; расставаться было невыносимо; с этой поры они все должны были жить вместе. Ночь была июньская, жаркая. К счастью, никто из мужчин не был в смокинге. Оставалось только завести авто и поехать. Жо будет за рулем. Когда приедем, будем купаться…
В Бордо Ив застал мать после обеда одну; на взгляд сына, она побледнела; она его не ждала. Ив расцеловал ее в землистые щеки. На улице за растворенным окном гостиной стиля ампир было шумно и сильно воняло. «Я только на четверть часика», — сказал он: друзья торопятся в Гетари. На обратном пути они в Бордо не остановятся, но это не важно: недели через три, а то и раньше, он приедет к маме и целый месяц будет с ней. (Дело в том, что молодые семьи сняли виллу на берегу Жиронды, где для госпожи Фронтенак места не было.) Она решила дожидаться Ива не в душных ландах Буриде, а в Респиде, на холмах у Гаронны: «В Респиде всегда ветерок» — в семье Фронтенак это был догмат веры. Она заговорила о Жозе: он был в Рабате и уверял ее, что совершенно вне опасности; а она все-таки боялась; по ночам все мучилась…