– За такой бой тебя к ордену нужно представить, – криво усмехнулся Уборевич.
– Какой такой? – глядя исподлобья, спросил Тухачевский, смерив собеседника очень нехорошим взглядом, а перьевая ручка, которую он до того крутил в руке замерла, да так, что Уборевич побледнел, поняв, чем может кончиться разговор.
– Миша…
– Что Миша? – тихо произнес Тухачевский таким голосом, от которого у Иеронима Петровича по спине пробежали мурашки. – Вы пытались меня убить, и теперь ты нагло приходишь в мой дом, чтобы что-то там выяснить? – сказал Михаил Николаевич и несколько минут закладывал такие трехэтажные конструкции на русском командном, что Иероним Петрович только диву давался, обычно не замечая за своим командиром подобных оборотов. – И чего теперь вы от меня хотите? – Михаил Николаевич был в неподдельной ярости, холодной и предельно опасной. Иерониму Петровичу стало страшно, искренне и неподдельно, потому как он кожей чувствовал – Тухачевский не шутил.
– Роберт вчера застрелился, – тихо произнес Уборевич, как загипнотизированный смотря на кончик перьевой ручки.
– Что? – переспросил озадаченный Тухачевский. Но спустя несколько секунд усмехнулся. – Он не забыл сделать себе контрольный выстрел в голову?
– Он с него и начал, – ответил Уборевич, вытирая предательски выступивший пот на висках.
– Заметаете следы?
– Ситуация изменилась, и я это отлично понимаю. – Иероним Петрович сделал дрожащий вздох. – Кто ты вообще такой? Тебя как будто подменили.
– Как ты заметил, смерти я не боюсь, – с легкой усмешкой сказал Михаил Николаевич.
– Верю, – кивнул комкор. – Но кто ты?
– Кто я?
– Да.
– Интересный вопрос, – хмыкнул маршал. – Вариант с Михаилом Николаевичем Тухачевским тебя не устраивает?
– Не думаю. Ты слишком изменился. Весь. Привычки. Мимика. Обороты речи. Движения.
– Тебе… вам не нравится, что я стал вести себя неправильно? Потерял интерес к делу?
– Именно.
– Но понять, почему я стал так себя вести, вы не можете?
– В точку, – кивнул Уборевич. – Объяснишь? В подмену я не верю, уже несколько раз все перепроверили. Тогда что?
– Про болезнь мою, как я понимаю, вы справки уже наводили.
– Конечно. Странное дело. Врачи сказали, что никаких предпосылок не было. У здоровых мужчин сердце просто так не останавливается. Тем более два раза подряд.
– И что, своих выводов не последовало?
– Последовали, но мы тебя хотели спросить. Зачем выдумывать?
– Все банально и просто. Я всего лишь перенервничал. Только очень сильно. Когда собрал кусочки мозаики в непротиворечивую картину, то так разволновался, что чуть ума не лишился. – Тухачевский усмехнулся. – Не понимаешь?