— Даже и не думай об этом, — предупредила Рослин. — И если вы не хотите выглядеть так, как он, — она кивнула головой в сторону Джорди, — советую вам, никогда больше не попадаться мне на глаза.
Братья хмыкнули. Уж больно не вязались столь грозные слова с обликом этой миниатюрной женщины. Но заплатила она достаточно, чтобы не перечить ей. Можно было бы напоследок проучить шотландца за его прошлые оскорбления, но он и без того был достаточно помят. В общем, чувствовали они себя удовлетворенными по всем статьям, а посему удалились.
Веселье, однако, сразу покинуло их, как только они вышли на лестницу. Навстречу им поднимался тот самый джентльмен, за домом которого они следили в течение последних десяти дней, и который, как теперь было очевидно, являлся мужем их недавней пленницы. Выглядел он совсем нестрашно. Даже, когда он увидел их, во взгляде не было угрозы. Однако братья Стоу еще не успели забыть видок шотландца, которым тот был обязан этому парню. Вилберт быстро достал из кармана нож, правда, тут же спрятав его у бедра. Сделал он это на всякий случай и готов был этим и ограничиться, если идущий навстречу действительно окажется безобидным. Но движение не осталось незаметным. Джентльмен остановился. Они отлично слышали, как он тяжело, устало вздохнул и лишь потом заговорил:
— Провались все пропадом! Ну что ж, давайте, ребята, начинайте, и покончим с этим.
Вилберт и Томас переглянулись, и оба разом бросились в атаку. Дружное нападение, однако, закончилось совсем не так, как они рассчитывали. В последнее мгновение перед неизбежным столкновением джентльмен сделал шаг назад, упершись спиной в стену. Томас споткнулся о его оставшуюся на пути ногу и, перелетев через нее, грохнулся где-то на нижних ступеньках лестницы. Вилберт, сам не понимая, как такое могло случиться, лишился своего ножа и, к своему ужасу, увидел его в руке противника. Не дожидаясь продолжения, он что было прыти помчался вниз по лестнице, ругаясь и постанывая. Поднявшийся на ноги Томас последовал примеру брата, и через мгновение они, подталкивая друг друга, уже выскакивали на улицу через дверь парадного.
Рослин в это время расхаживала по комнате, стараясь хоть немного унять свой гнев, прежде чем заговорить с кузеном.
— Самое грязное, самое отвратительное и мерзкое ругательство будет слишком мягким для тебя, Джорди Камерон. Мне стыдно, что ты носишь это имя. Ты хоть сделал в жизни что-нибудь хорошего или только порочил его?
— А ты, надо полагать сделайт, да?
— Лучше помолчи, парень! Это из-за тебя я сейчас замужем. Да, только из-за тебя я вынуждена была выйти замуж тогда, когда совсем не собиралась делать этого. По крайней мере таким образом, как пришлось!