— У меня будет ребенок, — выпалила она, чтобы побыстрее покончить с мучившей ее неопределенностью.
Выражение лица Энтони не изменилось ни малейшим образом. Худшей реакции с точки зрения женского самолюбия быть не могло. Мог бы хоть сделать вид, что рад. Если нет, то хоть бы сказал, что недоволен. Выражение недовольства, даже гнев были бы для нее сейчас лучше, чем подобное равнодушие.
— Как тебе повезло, — произнес он иронично. — Твои временные посещения моей спальни, таким образом, заканчиваются.
— Да. Если только…
— Если? — перебил Энтони. — Я далек от того, чтобы нарушать наши правила. Не бойся, дорогая.
Рослин прикусила губы, которые чуть было не раскрылись, чтобы прямо сказать все, что она думает об этих правилах. Но то, что она хотела сказать, до того как он прервал ее, совершенно вылетело из головы. Впрочем, он, как видно, и не хотел ее слушать. А как ей хотелось, чтобы сбылась ее тайная надежда и Энтони сам бы предложил забыть о той сделке, потребовал бы, чтобы она при первой возможности вернулась в его спальню. Нет, судя по его виду, этого не произойдет. Почему? Неужели ему уже все равно?
Рослин отвернулась к окну. То, о чем она решила спросить, волновало ее весьма сильно. Однако задать вопрос удалось совершенно бесстрастным тоном:
— Мне нужна будет комната для малыша…
— Джеймс уезжает через несколько дней. Можешь переоборудовать его апартаменты.
Энтони явно не пожелал воспользоваться предоставленной ему возможностью. Рослин думала, что он предложит другую комнату, ту, что была прямо напротив ее.
— Это ведь и твое дитя, Энтони, — произнесла она, по-прежнему глядя в окно. — Может, ты думал о том, каким бы хотел его видеть? О цвете волос, например… или еще о чем-то?
— Пусть все будет так, как ты хочешь, дорогая. Да, кстати, не жди меня сегодня к ужину. У нас в клубе сегодня мальчишник. Будем отмечать последнюю ночь Джорджа перед прыжком в безумие.
С этими словами Энтони вышел из комнаты. То, что муж мог так резко изменить тему столь важного для нее разговора, а потом и вовсе уйти по своим делам, обидело Рослин. Выходит, что ему малоинтересны и будущий их ребенок, да и она сама.
Наверное, Рослин изменила свое мнение, если бы увидела, как, оказавшись в коридоре, Энтони прижался лбом к холодной стене и замер, стараясь унять душевную боль. Но она не могла видеть этого. Она тоже сидела, не двигаясь, не обращая внимания на катившиеся по щекам слезы. Наверное, никогда в жизни не было у нее на душе так мерзко, как сейчас. И все по собственной же вине.
— Ну что, ты был прав? — спрашивал в этот момент Джеймс, несколько удивленный странной позой брата.