«Моя Анька!» Я была «его»!
Алина Айвазовская тоже однажды забежала ненадолго, принесла коробочку конфет «Фереро-роше», криво клюнула Юру куда-то в щеку, близко к уху, пощебетала о чем-то пустом и через пятнадцать минут унеслась на очередную репетицию, оставив за собой шлейф терпких духов.
Я внимательно посмотрела на Юру. Он все понял.
— Не ревнуй, не ревнуй. Эта птичка певчая мне уже неинтересна. Твое молчание дороже ее песен.
В этот день я почувствовала себя по-настоящему счастливой.
Чикатило привез самую лучшую, набитую электроникой инвалидную коляску.
Перед выпиской ребята нашли для Юры дом в Подмосковье, недалеко от санатория «Русское раздолье», чтобы он дышал свежим воздухом и ловил кайф. Из больницы мы сразу переехали в этот дом. Юра разрешил мне взять с собой дедушку.
— Сгодится старик для сельской местности, пусть газонокосилку осваивает, — хохотнул он.
Мы оказались втроем в доме, о котором можно было только мечтать. Дом отдал Юре его приятель, переехавший в Швейцарию.
Я не могла себе представить, что может быть такое счастье.
Дом был по-настоящему прекрасен — светлый, трехэтажный, прекрасно отделанный. Он стоял на широкой зеленой лужайке. Перед домом блестел ухоженный декоративный пруд с выгнутым мостиком посередине, а по бокам притулились альпийские горки — явно работы хороших флористов, простой человек так не придумает. На территории сохранились несколько старых деревьев — три яблони, пара берез, десяток кленов и несколько старых лип. Казалось, все лучшее, что я видела в детстве, вернулось ко мне, только через увеличительное стекло: дом, трава, цветы… Но все это природное великолепие находилось рядом с высочайшим комфортом удобного и красивого дома.
Больше всего в доме мне нравилась кухня, отделанная в английском стиле, с традиционной мебелью цвета топленого молока и стилизованной под старину вытяжкой. На медных поручнях висело великое множество начищенной до блеска медной кухонной утвари. Кухня соединялась с гостиной, в которой был камин. Камин — это что-то необыкновенное! Это даже лучше, чем печка в нашем деревенском доме. Только готовить в камине нельзя, жаль. Но однажды я попробовала — поставила внутрь камина горшочек с кашей. Юра из-за этого очень сердился и запретил проводить мне такие эксперименты. Но огонь в камине меня завораживал, я могла смотреть на пляшущее пламя часами.
Юра попросил перевезти в дом всю его коллекцию сабель и ножей. Вечерами он приезжал на кресле и устраивался перед камином, посматривал краем глаза телевизор, перебирал свои ножи, любовно всматривался в них, как будто ласкал. Пламя, играющее в камине, хищно отражалось на металле, и Юра в эти моменты напоминал настоящего охотника, решившего немного передохнуть перед погоней и преследованием. В эти моменты нельзя было его беспокоить, и я уходила в свою комнату.