— Лавр Георгиевич забрал у меня все лавры и все Георгии.
Я помню те дни на Дону, когда армию, чтобы не дразнить демократических «гусей», звали скромно — Алексеевской организацией.
Так она и осталась Алексеевской организацией, обросши лаврами Корнилова, Деникина, Маркова и прочих славных.
Алексеев не водил армию, ее вел Корнилов, в авангарде шел Марков, в арьергарде — Богаевский, а Михаил Васильевич — слабый и немощный ехал в коляске. Но руководителем был все же он.
Кабинет министров весь помещался у него в голове.
Финансы, политика, дипломатия.
Ведь когда умер Алексеев, первая телеграмма, которая пришла из Екатеринодара, была с сообщением:
— Алексеева заменят генералы Драгомиров, Лукомский и по внешней политике — Нератов.
Трое вместо одного. Очевидно, хорошая голова была у этого генерала, скромно державшегося в тени, в тужурке защитного цвета. Не блистал, не блестел так и в истории — в тужурке защитного цвета.
Император, Гучков, Керенский, Корнилов, Каледин, Деникин — это все исторические вехи на пути биографии генерала Алексеева.
Для всех нужный и для многих — чужой.
При Императоре — его начальник штаба. Настолько ценный, что Император даже у фотографического аппарата, позируя для иллюстрированных журналов, уступает место над картой фронта Алексееву Алексеев объясняет, Император внимает.
И все-таки генерал не в моде: в переписке с Гучковым и Милюковым.
При Керенском тоже не в моде, и все-таки — не было военного конфликта, при котором не звали бы Алексеева.
И при Корнилове — Верховный Руководитель…
Русская дипломатия больше столетия была монопольной привилегией двух-трех полурусских фамилий. Русским дипломатом мог быть родовитый недоросль, если только у него был пробрит посреди головы. Оттого теперь так гладко и побриты наши границы. Там сбрили участок, здесь губернию.
И когда Россия перестала быть, дипломатом надо было делаться генералу Алексееву. Чтобы окончательно не побрили.
И дипломатом — в самые трудные моменты.
России нет, немцы на Урале, немцы на Дону. Добровольческая армия едва ли не в кольце, вся Россия — на перегоне от Кущевки до Екатеринодара.
В Ростове сидят искусители фон Лрмы, фон Кнеруэры и предлагают Алексееву снаряды, патроны. Только измени союзникам.
В Новочеркасске донской атаман Краснов патетически восклицает на Круге:
— Где они — эти союзники?
В донском штабе того времени самонадеянный генерал Денисов посмеивается над Добровольческой армией:
— Странствующие музыканты,
Посол гетмана Скоропадского смеется еще злее:
— Блуждающая почка.
Генерал Алексеев числится за контрразведкой.