Из тени на лунный свет вышла группа людей. «Почему так много? – похолодело в груди. Зубов четко представил, как напряглись и побелели пальцы у Ержана на пулемете.
Негромкий старческий кашель, несколько афганских слов, трое остановились, двое продолжили медленное движение навстречу. Зубов уже узнал Каир-Хана и его неизменного спутника Масуда. Отлегло от сердца, словно увидел своих. «Своих», – подъехидничал над собой.
Рукопожатие. Молчание. Пристальный взгляд глаза в глаза. Еще молчание. Наконец, посыпалась глуховатая, с придыханием афганская речь. Масуд переводил:
– Как мал этот мир, командор. Но как много в нем горя! Зачем такие молодые и красивые парни, как ты, не трудятся мирно на родине, а далеко от нее, в чужой стране, творят убийства и насилие? При этом свои жизни подвергаете риску.
– Мы выполняем интернациональный долг, – вполне официально, как и подобает на переговорах, отвечал Зубов. – Нас сюда пригласил афганский народ.
Глаза Каир-Хана сверкнули холодным лунным блеском:
– Афганский народ – это мы, а не продажные политики Кабула. А мы вас сюда не звали!
– Вы сжигаете школы, убиваете и грабите тех, кто подчиняется новой власти.
– А вы бомбите наши кишлаки за то, что мы не хотим, чтобы нами помыкали из столицы. Пока живы пуштуны, мы будем бить вас, оккупантов, – спокойная речь вождя брызнула эмоциональным всплеском.
Зубов решил держаться на равных, не давать спуска. Поэтому тоже повысил тон:
– Вы не сражаетесь! Вы убиваете в спину! Прикрываетесь женщинами и детьми! Глумитесь над трупами!
Ярость старика нарастала.
– Если вы пришли защищать афганский народ, то защищайте нас от кабульских шайтанов, попирающих законы Аллаха и обычаи предков. А вы давите нас танками. Моджахеды, может быть, и глумятся над трупами, а вы глумитесь над живыми.
– Кто давит людей танками? – тоже перешел на крик Зубов. – Мы сражаемся честно. Я не раз видел спины ваших «борцов за веру». Я солдат и выполняю приказ. Мы воины, а не бандиты.
Близкий разрыв НУРСа опрокинул всех троих на землю. В пылу спора они не услышали приблизившихся со стороны Джелалабада патрульных вертолетов, невидимых в темноте. Вертолеты периодически наугад били ракетами в «предполагаемые места прохода душманских караванов».
Каир-Хан кряхтя, с помощью Масуда, поднялся, отряхнулся от пыли и плюнул в сторону рокота вертолетов. Зубов присел на камень и стал вытирать с лица кровь: посекли камешки от взрывной волны. Спор прекратился сам собой. Старик, сердито сопя, ходил взад-вперед, заложив руки за спину. Олег поднялся с решимостью попрощаться и уйти. Но Каир-Хан неожиданно заговорил по-домашнему спокойно, словно продолжил приятельский разговор: