Моя советническая деятельность охватывала контакты как с руководством ДРА и местными органами власти, так и с не зависимыми от властей пуштунскими племенами, откуда «духи» в основном рекрутировали моджахедов. От расположенности вождей этих племен зависело многое. При этом я принимал участие практически во всех оперативно-войсковых операциях в зоне «Восток». Война есть война! Так что в моем арсенале памяти сотни названий кишлаков и уездов, где проходили бои, номера войсковых соединений, сотни, а может, и тысячи имен командиров, как афганских, так и советских (надо ведь все время иметь в виду, что мы помогали Афганской народной армии). Особенно дружеские отношения у меня сложились с командирами соединений и воинских частей специального назначения и разведывательных органов, такими как Ю.Т. Старов, С.С. Шестов, В.Н. Кириченко, В.Н. Коршунов, которые возглавляли группы «Каскад», «Тибет», с С.Г. Оздоевым, командиром «Вымпела» капитаном первого ранга Э.Г. Козловым, подполковником А.Н. Листопадом и многими другими. Их не перечислить всех, кто сегодня всплывает в памяти, на которых я хочу опереться в своих суждениях.
При всех противоречивых оценках как самого ввода Ограниченного контингента советских войск в Афганистан, так и отдельных аспектов этой войны, по мере удаления того события в историю вдруг исторически неожиданно, казалось бы, парадоксально всплывают глубинные народные оценки. Журналистские репортажи из современного Афганистана доносят до нас голоса простых жителей, вчерашних «душманов», боровшихся с нами: «Брежнев и Наджибулла были лучшими руководителями», «шурави» не только воевали, но и строили заводы, дороги, плотины…» То есть «в осадке» у афганского народы нет ожесточения и ненависти к нам как к «оккупантам».
В том и состоял смысл моей советнической миссии (как и всего многочисленного корпуса советских советников), чтобы наше пребывание в стране по просьбе правительства Афганистана ни в коем случае не расценивалось бы как «вторжение», «оккупация», а только помощь. Интернациональная помощь. Интернациональный долг.
Кто-нибудь из тех умников, любителей выискивать ошибки задним числом, учитывает эту сторону нашей деятельности? Или вместе с высокими понятиями типа «интернациональный долг» отбросили и чисто человеческие, дружеские отношения, которые неизбежно возникали в процессе межгосударственного, межнационального общения? В том-то вся суть, что мы не разделяли афганский народ на враждующие стороны и, помогая одной, волей-неволей становились врагами для другой стороны. А ведь помощь наша в виде продовольствия, техники, стройматериалов, организации и охраны их доставки во все регионы предназначалась всему афганскому народу. И то, что об этом благодарно помнят сейчас и бывший царандоевец, и бывший моджахед, говорит о не прошедших зря усилиях, затратах и потерях.