– Вот так будет полезнее, – хлопнул он по плечу Вовку.
«Болван! Чучело! Кретин, – ругал ненавистный затылок Вовка, стоя во второй шеренге и поеживаясь под «дурацким» песком. – Сам шлангануться не может – другим не мешай». Он почти не слушал взводного. И так знал, что оценка выставляется всему подразделению, а время засекается по последнему…
– Сержант Вареник!
– Я! – глухо рявкнул Вовкин обидчик. («Вареник!» – про себя мстительно хохотнул Вовка.)
– Вы бежите последним и подгоняете отставших.
– Есть! – снова вытянулся сержант.
– Скотина! – негромко процедил Губин.
– Кто? – обернулся Вареник.
– Дед Пихто! – одновременно с командой «Марш!» бросил Вовка, и взвод загромыхал снаряжением.
* * *
Автомат бьет по боку, песок ерзает по спине, заносит из стороны в сторону, пыль забивает глаза и глотку, пот разъедает ссадины. Ко всему этому вдобавок витает гнусный голос неутомимого Вареника:
– Подтянись, мужики! Подтянись! Не отставай!
Сначала голос глухо доносился откуда-то из-за пыли. Потом все громче, громче, пока Вареник не прокричал Вовке в самое ухо: «Подтянись!» – и подтолкнул тот самый песок за спиной.
«Какой-то Вареник еще будет командовать! Нет, Губин и не таких может проучить. Ну, погоди, Вареник!» Но возмущаться не было сил. Вовка напрягся, рванулся, и, споткнувшись о камень, позорно плюхнулся под ноги сержанту.
Черт с ним, с позором, хоть несколько секунд отдохнуть! И Губин по-рыбьи глотал горячий пыльный воздух, стараясь унять колючую боль в правом боку.
– Ну вставай, вставай, мужик! – нервно заторопил Вареник, взваливая на себя губинский мешок и автомат. Вовка безропотно, с трудом поднялся на ватные ноги и потрусил дальше, прижимая рукой бунтующую печень.
А Вареник, чуть впереди, уже торопил тоже отставшего гранатометчика:
– Давай, Ержан, нажми!
Губин догнал их и ухватился за свой мешок.
– Отдай!
– Да ладно, беги. Осталось немного! – ответил сержант. – Вон, уже почти все добежали, а вы, дохляки, тащитесь.
Под хриплый рев краснолицего лейтенанта Вовка с Ержаном последними пересекли черту финиша и рухнули на ближайший бархан.
«Отомстить бы за «дохляков» этому болвану!» – медленно шевельнулась мысль, но блаженство покоя вытравило злость, и Вовка даже не пошевелился, почувствовав на ногах мешок и автомат.
– На, промочи горло, – первым оторвался от земли гранатометчик и протянул фляжку, вытирая панамой лицо, остро и насмешливо поглядывая на него. – Откуда ты, бледнолицый? – спросил, принимая фляжку назад. Опять удивился себе Губин: надо бы сдачи дать за «бледнолицего», а вместо этого он равнодушно отвечает: