в доме Маркели. Готовил его той ночью к… ну, вы знаете…бархатному прикосновению
По зале пробежала волна сдавленных смешков.
Хоук закатила глаза.
- Продолжай.
- Ну, он был не слишком счастлив пребывать в постельных ремнях, знаете ли.
Лицо Джорлана потемнело.
- Начинай говорить по существу, пожалуйста, - сказала Хоук.
- Значит, это была моя работенка подготовить его, знаете ли, и все. И когда я подошел положить ленту Тамринов на него, я заметил, что у него нет никакой… вуали. - Оппер разглядывал свои носки. - Никакой вуали совсем.
Поднялся гул голосов. Он говорил очень убедительно.
Герцогина Хоук спросила:
- Ты сказал что-нибудь тогда?
- Конечно! - Оппер заметил, что привлек внимание аудитории, и полностью погрузился в роль. - Я сказал егошеству: «У тебя нет никакой надлежащей вуали!», а он ответил, что если я расскажу об этом кому-нибудь, то он заставит меня пожалеть. И ударил меня кулаком. В лицо, вот так сильно! - Он сжал кулак и ударил им по другой руке.
Грин бросила взгляд на Джорлана. Так вот как на его щеке появился синяк. Этот слуга ударил его, в ее собственном доме! Прищурившись, она разглядывала мужчину с оранжевыми волосами. Он заплатит за это.
- Он сильный малый, этот бархатный лепесток [177]. - Оппер потер воображаемую отметину на щеке.
- Ударил меня сильно, и я хранил рот на замке, я ведь только слуга и все. Но когда я услышал, что есть какие-то вопросы по этому, я сделал правильную штуку и пришел прямо сюда. - Он выгнул грудь колесом и приосанился. Создавалось впечатление, что Опперу лучше было бы быть актером, а не слугой.
Септибунал, казалось, поверил ему. Грин испуганно посмотрела на Джорлана. Такое показание очень навредило.
Джорлан тихо произнес:
- Как бы я смог ударить его, если был связан постельными ремнями.
Рот Герцогины Хоук открылся, чтобы ответить, закрылся, после чего открылся снова.
- Он прав. Как он смог ударить тебя, если был привязан?
- Ну, я… я освободил его, потому что он так ругался на то, что связан.
Вечный политик, Грин ухватилась за это.
- Зачем тебе освобождать его?
- Он попросил меня… на чуточку, и притворился, что будет вести себя хорошо, вот я и почувствовал к нему жалость.
- Ты почувствовал жалость к нему, - недоброжелательно механически повторила Грин. - Но ты вернул его на прежнее место.
- Ч-что вы имеете в виду?
- Что ж, когда я вошла в комнату, он был связан.
- Да, ну, я должен был это сделать, это было моей работой.
Понимающий взгляд Грин встретился с взглядом Хоук. Она только что установила, что Джорлан был определенно связан, когда Грин вошла в комнату.