— Давай, — согласился Карпов. И подумал: «Секретарша, это верно, вещь полезная. Карьера, практика ... Но... дело не в этом...»
— Давай подошьем, — весело повторил Карпов.
Вместе они стали искать дырокол.
Фитк прервал свой рассказ, и глубоко затянулся. Он сжимал в пальцах диковинную трубку, которую курил с явным наслаждением. Когда она у него появилась, я не заметила. Мы все так же возлежали на пушистом покрывале тахты, но тут она снова превратилась в могилу, да так резко, что я вскочила, а Фитк захохотал.
- Ну и что там дальше с Карповым и Лидой? – спросила я.
- А, неинтересно, - махнул он трубкой. – Меня больше прикалывает та бабка из соседней могилы.
Он произнес это так, будто «… из соседней квартиры…»
- Такая бабка бодрая, в шляпке тридцатых годов, вон она чешет через двор, общественница ненасытная, во-во, поднимается по лестнице, сейчас в двери трезвонить будет, смехота!.. Эту в семьдесят восьмом похоронили. Тоже та еще эпоха.
И он принялся ржать как сумасшедший, входит в соседнюю оградку, и ржет, аж согнулся, сейчас описается от смеха. Мне тоже становится смешно, хотя никакой бабки я не вижу. Но я хихикаю и иду за ним. Тут мы вдруг снова оказываемся в каком-то могильном баре, сидим за столиком, на котором красуется бутылка шоколадного ликера и бокалы с этим же напитком, на тарелках – пирожные. Фитк замолк, отдышался, пригубил свой ликер, и завел очередную историю:
- Инженер Рожков издал короткий вопль:
— Опаздываю!
И бросился к двери.
— Подожди, — крикнула вдогонку жена. - Выйдем вместе!
Рожков сдернул с вешалки пальто, повернул дверной замок. Жена торопливо подкрашивала губы.
— Сейчас, сейчас. Одну минутку...
Тут в дверь позвонили. На пороге появилась невысокая, сухонькая старушка в старомодной черной шляпке.
— С добрым утром! — она приятно улыбнулась. — Извините, что побеспокоила... Я, простите, из домоуправления. Я, понимаете ли, являюсь представителем от нашей домовой общественности.
Старушка поискала глазами стул, села и начала рыться в своей сумочке.
— Видите ли, — сказал инженер, — нам сейчас очень некогда, торопимся. Нельзя ли как-нибудь в другой раз...
— Вы уж меня извините, но дело — прежде всего. Наша общественность поручила мне...
— Знаете, мы опаздываем на работу, — жена Рожкова то вынимала, то снова опускала ключ в карман.
Старушка учтиво кивнула и вытащила, наконец, из сумки какие-то списки.
— Простите, пожалуйста, я только на одну минуточку.
Говорила она старчески неторопливым, вежливым голосом.
— Будьте так добры, разрешите взглянуть, заплачено ли у вас за квартиру...