Нинку окликнул Войтек. Он, загромождая собой вход в зал, в пухлой куртке и собачьем малахае, где дотаивали снежные хлопья, стоял столбом, мерно помахивая Нинке издали ладонью. Дружелюбно, важно, словно с трапа самолета прибывший важный гость. Нинка кивнула, махнула в ответ: мол, занята, жди, скоро выйду… Черт, она и забыла совсем о встрече. Сказала Борисову: «Вот он, Войтек, тот самый…» Мелькнула мысль, не попросить ли Борисова тут же, по-свойски, помочь Войтеку поступить в институт. Ну хоть сориентировать на что-то, направить… Но поняла, что так, сразу – неудобно, это она успеет потом. А пока надо бы самой кое о чем спросить Борисова. Хотя бы прощупать, как он там, в своей берлоге… один… Что с ним, почему такой несчастный? «Лови момент, Нинка, он вроде поддается», - подстегивала сама себя.
Когда они вышли наружу, Войтека уже не было. Нигде не было, увы. Только «омовая кухня» назойливо лезла Нинке в глаза, суетно залепляемая косыми тяжелыми хлопьями, - снова начиналась вьюга. Борисов уже распрощался, ушел. Нине лишь запомнилось, как в метелице удалялась его высокая спина… и видела, знала Нина – вот просто бессознательно знала, как бывает в телепатии – что ему очень хочется обернуться, и раз, и другой, но достоинство не позволяет. А Войтека и след простыл. «Вот тебе и «омовая кухня», вот и посмеялись! Не дождался, значит. Неужели сбежал, обиделся?! Чтоб Войтек да обиделся на нее? Такого еще не бывало. Чтоб он взревновал ее?! Черт, да он же к Борисову ее заревновал. Ее, Нинку – к Борисову! Ну, дела! Ну и потеха! Что скажет Жанка! Вот сегодня обхохочется!» И тут она спохватилась: «Ой, а времечко-то? Четвертый час! Не опоздать бы к Жанне».
А Жанна выписывалась из больницы. Сестра-хозяйка в дежурке приняла у нее сложенное постельное белье, полотенце, халат. «Вот и все», - подумала Жанна.
- До свиданья, - сказала она деловитой сестре со скучным лицом. – Прощайте.
- Прощай. Смотри, больше не попадайся.
Что значило это «не попадайся», Жанна не поняла. Торопливо переоделась, внизу уже, наверное, ждут родные. В своей одежде она почувствовала такую легкость и радость, будто вырвалась из тюрьмы на свободу. Побежала по коридору к лестнице…
- Жанна! Постой, постой минутку…
Навстречу шел кто-то, невысокий, краснолицый…
«А, это тот, не то санитар, не то лаборант, У, скотина…»
Она на ходу молча лягнула его под коленку. Лаборант охнул, согнулся и стал ругаться вполголоса. Она тоже ругнулась в ответ. А у входа ее ждали мама, бабушка, и конечно же Нинка. «Зачем - все, зачем так много?» Жанна с досадой отвернулась. Она вдруг показалась себе немолодой опытной бабой, которую все еще принимают за девочку.