- А Сантос тогда р-раз, значит, как размахнется тяжеленной стальной пикой, — продолжал Витька уже без всякого энтузиазма.
- Пикой, это, сверкающей, как молния, в его руке, - прибавил он (небось вычитал где-то фразу, сразу видно, - подумала Лена), и снова тоскливо поглядел в сторону Маришки.
Тут в дверях появилась Нина Николаевна и сообщила:
- У меня сейчас срочная конференция, так что можете идти домой. Только спускайтесь тихо.
И они с радостными воплями выкатились в вестибюль.
Гардеробщица долго не давала ключей от раздевалки:
- Не, не, не имею такого права. А может, вы с урока сбегли. Не, не, без учителя не пущу. Зовите своего учителя!
- Ну, теть Маш, ну что вы, ну...
- Тетя Маша, мне-то дайте, вы же меня знаете, - канючила Лена, - я никогда с уроков не сбегаю, ну пожалуйста!
- Не, не...
Кто-то побежал за Ниной Николаевной. Ее нигде не было.
- Наша Нина сгинула! - заорал Витька Иванов и полез вверх по решетке в раздевалку.
Тетя Маша и толстая уборщица Шура начали суетливо стаскивать его оттуда. Но не тут-то было. Витька лягнулся и перемахнул внутрь. Напялил свою затасканную демисезонку, нахлобучил шерстяной колпак, стоит, ухмыляется - одна бровь выше другой. Когда Иванов улыбается, у него всегда одна бровь выше. Сам-то Иванов блондин, только брови у него темные. Он давно нравится Лене, так нравится, что аж все внутри скручивается, но она тут же давит в себе эти чувства.
Девчонки зашумели:
- Вить, достань мое пальто, во-он, синее...
- Витенька, мою шубку, черную такую...
Но Иванов только скалился и театрально раскланивался. Потом подскочил Сашка:
- Слушай, испанец, подкинь мою куртку.
Витька Иванов лишь посмотрел в сторону Марины Гордон.
Она стояла к нему лицом и, казалось, была в такой задумчивости, что ничего вокруг не замечала.
- Ишь, хитрые! Вас много, а я один, - важно заявил Витька, и с обезъяньей ловкостью увернулся от швабры, которой пыталась подце¬пить его уборщица Шура.
- Вылазь сейчас же, хулиган, вот я дирекцию позову, - кипятилась тетя Маша.
А Иванов подтянулся на вешалке и, раскачиваясь среди пальто и курток, снова взглянул на Маришку. Та стояла молча, только скосила свой зеленый глаз на кожаное пальто. Оно висело отдельно. И Витька вдруг просветлел лицом.
- Держи, Марин, - просунул сквозь железные прутья коричневую кожанку.
Маришка полуулыбнулась и стала протискиваться к зеркалу.
У Лены от ревности голова пошла кругом, но она быстро подавила это в себе. Она стыдилась своих чувств.
Тут тетя Маша открыла раздевалку и схватила Витьку за шиворот, а они хлынули за ней и стали сдергивать с вешалок свои пальто, куртки, шубы.