— Да, сэр, — повторила Эмили чуть громче.
— Очень хорошо. Не помешает ли вам, если я днем зайду и посмотрю, как вы занимаетесь? Заверяю вас, исключительно для того, чтобы оценить успехи сына, а не ваши способности. — В его голосе прозвучал приказ, в точности как вчера с Фредди, и Эмили снова отметила, что это вовсе не вопрос.
— Ну конечно, нет. Вы имеете на это полное право.
Эшленд сунул часы в карман и взял чашку.
— Вы пьете кофе, мистер Гримсби?
— Нет, — ответила она. — Я привык к чаю.
— Я приобрел эту привычку за границей, и, боюсь, она уже не изменится. Надеюсь, вы не против. В любом случае, если у вас есть свободная минутка, мне бы хотелось сесть и посмотреть, как вы распланировали курс обучения. — Эшленд показал на кресло у письменного стола и обошел стол кругом, чтобы занять свое место. Несмотря на свои габариты, двигался он, как африканская кошка. Как леопард в Берлинском зоопарке, бесшумно и быстро расхаживавший по своей клетке с неутомимой грацией. — Кстати, герцог Олимпия очень высоко вас отрекомендовал. Вы приехали от него?
Эмили устроилась в кресле и подавила порыв потрогать бакенбарды. Кожа под ними немилосердно чесалась. Эшленд смотрел на нее — с этим своим красивым изуродованным лицом, своим бесстрастным лицом, и нервы ее натянулись до предела. Держись как можно ближе к истине, инструктировал ее Олимпия.
— Да, сэр. Имею честь сообщить вашей светлости, что всего два дня назад он находился в превосходном здравии.
— Счастлив это слышать. А вы удачливый молодой человек, раз имеете такого патрона.
— Да, сэр. Мы в родстве по материнской линии.
— Его светлость заботится о своих, — заметил Эшленд. Его руки — его рука — лежала на коленях. Обостренным восприятием Эмили почувствовала, что под его спокойствием кроется некоторое напряжение.
— Он очень добр. — Эмили сцепила руки.
— Добр. Да. — Под черной повязкой герцога дернулся мускул, словно он сдерживал улыбку. — Я вовсе не состою с ним в кровном родстве, тем не менее он с почти отеческой заботой присматривает за моими интересами в Лондоне. Думаю, ему нравится эта роль. Осмелюсь сказать, в древние времена он получил бы королевство.
Эмили улыбнулась, представив себе Олимпию на троне, дарящего благосклонности и замышляющего военные кампании.
— Я вижу, вы его неплохо знаете. А как вы познакомились?
Эшленд, не отвечая, изучал ее лицо, и Эмили с запозданием сообразила, что вопрос этот невозможно личный, вовсе не из тех вопросов, какие учитель может задать своему нанимателю. Она уже забылась. К щекам прилила кровь, их защипало.