— О, по обычным каналам, — все же ответил Эшленд, поднял левую руку и небрежно взмахнул ею. — Он проявил ко мне интерес в самом начале моей карьеры, когда я был еще простым лейтенантом гвардии. Но мы отвлеклись от темы. Экзамены, как вы помните, состоятся всего через пять месяцев, и хотя я должен признать, что его милость даже чересчур умен, сомневаюсь, что один ум сумеет убедить почтенных профессоров принять его в таком юном возрасте.
Эмили взяла себя в руки. Голос негромкий, спокойный. «Переселись в Гримсби. Стань Гримсби».
— Если мне позволено будет спросить, ваша светлость, почему, собственно, он пытается поступить так рано? Разве не больше пользы принесет ему еще годик-другой домашнего обучения перед университетом?
Эшленд разгладил страницу в кожаном гроссбухе.
— Это идея моего сына, мистер Гримсби. Полагаю, он хочет сбежать.
— Сбежать, сэр?
Эшленд поднял взгляд и своим единственным безупречным голубым глазом холодно посмотрел на нее.
— Да, мистер Гримсби. Сбежать из Йоркшира, сбежать из этого слишком большого, гнетущего дома, сбежать от нудного общества отца.
— Сомневаюсь, сэр. Вы вовсе не показались мне нудным.
Уголок рта Эшленда слегка дернулся.
— Как вы добры, мистер Гримсби. Тем не менее мой сын хочет попытать счастья в Оксфорде, и я согласился помочь ему с подготовкой.
Эмили уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь подходящее, что-нибудь любезное. В конце концов он ее нанял, и она должна быть с ним обходительна. Но тут ее щеки коснулся сквознячок, не тронутый пылающим огнем в камине на другом конце комнаты, и Эмили услышала саму себя:
— А вы хотите, чтобы он выдержал экзамен, сэр?
Седая голова Эшленда слегка дернулась.
— Прошу прощения?
Еще один промах. Эмили вспыхнула. Она так хорошо играла свою роль вчера, была такой серьезной и сдержанной, держала под строгим контролем каждое слово и движение. Почему же она то и дело забывается с герцогом, с тем, с кем должна держаться вообще вне подозрений? Но взять сказанное обратно уже не получится, так что она храбро ринулась вперед:
— Я имею в виду — вы хотите, чтобы на следующий год он покинул ваш дом и уехал в университет?
— Что за удивительный вопрос, мистер Гримсби.
— Разумеется, я не хотел совать нос в чужие дела… — начала было Эмили.
— Еще как хотели.
— …но, конечно же, дело учителя — понимать, что движет его учеником, чтобы лучше разработать курс обучения.
Эшленд выгнул бровь. Эмили с трудом удержалась, чтобы не начать суетиться, не подтолкнуть очки повыше или не подергать себя за бакенбарды, кожа под которыми под взглядом герцога зачесалась еще сильнее.