Любовь долготерпит. Когда Гилберт была готова, в ее жизнь вошла новая любовь. Вошла тихой походкой, не требуя признания и славы, под обе руки взяв своих «сестер» – веру и надежду.
Мужчина, который полюбил Элизабет, спокойно ждал ее взаимности, все понимал и ни на что особое не рассчитывал. Все, на что претендовал бразильянец Фелипе, – давать Гилберт любовь и делать ее счастливой. Обнимая Элизабет, но не целуя, этот Фелипе приговаривал, что, мол, женщина всегда остается женщиной, а мужчина – мужчиной. В объятьях друг друга им не избежать сложностей, непонимания, шероховатостей, неприятных открытий. Но лишь открываясь навстречу друг другу такими, какие мы есть (со всем барахлом, багажом и добром) люди способны познать настоящую любовь. А что вообще-то может быть лучше?
Тогда писательница и путешественница, разведенная женщина с разбитым сердцем, впервые узнала, что бывает такой, нетребовательно-чарующий, тип взаимоотношений.
Любовь не ищет своего. Как выяснилось, годы замужества, дружба, жизнь в Нью-Йорке и неплохая литературная карьера не научили Элизабет Гилберт давать, любить и помогать по-настоящему. Путешествие было просто необходимо хотя бы для того, чтобы Гилберт открылись какие-то простые вещи о любви и дружбе. Так, побывав в трех очень разных странах и познакомившись с множеством хороших, очень разных людей, Гилберт перестала ждать на завалинке того, кто придет и осчастливит, но научилась давать, любить, помогать сама.
На Бали, во многих отношениях странном острове, Элизабет подружилась с целительницей Вайан, которая при лечении пациентов превращалась «в открытый канал, по которому течет любовь Господа».
И однажды, когда уже самой Вайан потребовалась помощь, Гилберт почувствовала, что «канал любви» стал доступен и ей: в кратчайшие сроки, не задумываясь, американка собрала деньги со всего света для своей индонезийской подруги. И не так важно, что потом эта помощь вышла для Гилберт немного «боком»; что подруга Вайан оказалась доброй, но хитрой; что, дав любовь и поддержку раз, ей пришлось давать их снова и снова; что за помощь редко говорят «спасибо»… Главное, что Элизабет ни разу не пожалела о сделанном – ведь любовь не ищет своего.
Любовь всему верит. Еще одна формула любви. В случае Гилберт, пожалуй, самая сладостная, чарующая, раскрепощающая… До путешествия Элизабет никогда не рифмовала любовь с доверием, с верой. Собственно, и во время путешествия, уже на Бали, она всячески сопротивлялась доверчивой любви. Но медитации, витальные удовольствия, работа над счастьем, духовные озарения и свежий воздух сделали свое дело: однажды Гилберт просто надоело контролировать то, что контролю не поддается, и делать прогнозы на будущее, которые могут и не сбыться. И доверчивая любовь раскрыла для Элизабет свой парашют и выпрыгнула из самолета марки «Строгость и дисциплина»…».