– Черное пятно, – тон доктора сделался брюзгливым. – Тучи черного газа. Струя чернил. Черное облако. Я никогда бы не допустил таких возмутительных повторений!
– Ватсон!
Голос Холмса прозвенел такой сталью, что доктор умолк без возражений. Том привстал на цыпочки, желая лучше видеть блокнот, и задохнулся от восхищения. Открыв новый лист, Дженни покрывала его рисунком. Рисовала она тоже не по-детски: карандаш с невероятной скоростью, не останавливаясь ни на миг, бежал по горизонтали, заполняя штрихами и паузами всю строку. Потом грифель опускался ниже, еще ниже, и так без перерыва. В сочетаниях черного и белого рождалась превосходная иллюстрация: миноносец шел вперед на всех парах. Над заливом клубились тучи, волны напоминали груды мокрого песка. Путь «Сыну грома» перегораживал марсианский треножник. Накренившись, взмахнув щупальцами, он грозил упасть в любой момент.
Закончив, Дженни подписала иллюстрацию: «Кориа. Марсиане против «Сына грома». 1906».
– Тысяча девятьсот шесть, – озвучил профессор, словно он один из собравшихся умел читать. – Боже мой, Дженни! Что ты имеешь в виду?
Девочка не ответила.
Холмс наклонился вперед:
– Слушай меня, Дженни. Что делала ты, когда миноносец сражался с марсианами?
Карандаш ответил без промедления:
«…возмездие настигло пришельцев у опушки Паснидж-вуд. Фигурка в коконе всплеснула руками – и перед беглецами взметнулась ослепительная бело-голубая стена высотой не менее двухсот футов. Лес огонь не затронул, но бронированные колоссы сгорели в мгновение ока, как мотыльки в пламени свечи…»
– Точно! – ахнул Том. Читал он медленно, шевеля губами. – Так и было! Я сам видел, с колокольни… Я молился, и Господь услышал мои молитвы!
Под фрагментом, повествующим о гибели треножников, образовалась новая картинка: над руинами зависло сияющее яйцо. Сквозь полупрозрачную скорлупу был виден силуэт человека. Судя по очертаниям, в яйце пряталась сама малютка Дженни. Вокруг били молнии; они то ли отгоняли врагов, толпившихся за пределами блокнота, то ли разрушали дом до основания. В пустой строке между текстом и рисунком, строго посредине листа, красовалась надпись:
– Хидипи-три-эй? – Ватсону все никак не удавалось прочесть странное слово. – Хедип-три-альфа? Например, Альберт Хедип Третий? Аллюзия на царя Эдипа? Но что значит буква «си» в круге?! Знак масонской ложи?!
– Это кириллица, – в один голос уточнили Холмс и Ван Хелзинг.
А профессор добавил:
– Мой друг Арминиус из университета в Будапеште, помимо немецкого, венгерского и фарси, превосходно владеет русским языком. Я готов отправить ему письмо, спросив, что бы мог означать сей текст. Моих скромных познаний в кириллице хватает лишь на то, чтобы прочесть центральное слово как «Недереза». Первые две буквы – частица отрицания. Но что есть «дереза»?